Поллианна
2
апреля вторник
18:30
14
апреля воскресенье
18:00
2 апреля 18:30 · вторник
14 апреля 18:00 · воскресенье
Поллианна
6+
Большая сцена вполне реальная история Элинор Портер
6+
Art
2
апреля вторник
18:30
2 апреля 18:30 · вторник
Art
16+
Малая сцена психологический фарс Ясмина Реза
16+
Отель двух миров
3
апреля среда
18:30
3 апреля 18:30 · среда
Отель двух миров
16+
Малая сцена Эрик-Эмманюэль Шмитт
16+
Дни Турбиных
4
апреля четверг
18:30
4 апреля 18:30 · четверг
Дни Турбиных
12+
Большая сцена Михаил Булгаков
12+
Чук и Гек
4
апреля четверг
14:00, 18:30
4 апреля 14:00, 18:30 · четверг
Чук и Гек
6+
Малая сцена советская сказка о счастье Аркадий Гайдар
6+
Женитьба Бальзаминова
5
апреля пятница
18:30
5 апреля 18:30 · пятница
Женитьба Бальзаминова
16+
Большая сцена Александр Островский
16+
Спасите Леньку!
5
апреля пятница
14:00, 18:30
5 апреля 14:00, 18:30 · пятница
Спасите Леньку!
12+
Малая сцена Малика Икрамова
12+
Ревизор
6
апреля суббота
18:00
6 апреля 18:00 · суббота
Ревизор
12+
Большая сцена Николай Гоголь
12+
Доклад о медузах
6
апреля суббота
18:00
6 апреля 18:00 · суббота
Доклад о медузах
12+
Малая сцена Али Бенджамин
12+
Денискины рассказы
7
апреля воскресенье
18:00
13
апреля суббота
18:00
Трое в лодке, не считая собаки
7
апреля воскресенье
18:00
Учитель танцев
9
апреля вторник
18:30
9 апреля 18:30 · вторник
Учитель танцев
16+
Большая сцена Лопе де Вега
16+
Лисистрата
9
апреля вторник
18:30
9 апреля 18:30 · вторник
Лисистрата
18+
Малая сцена Аристофан
18+
Всем кого касается
10
апреля среда
18:30
11
апреля четверг
14:00, 18:30
Игроки
10
апреля среда
18:30
10 апреля 18:30 · среда
Игроки
16+
Малая сцена Николай Гоголь
16+
Каштанка
11
апреля четверг
14:00, 18:30
11 апреля 14:00, 18:30 · четверг
Каштанка
6+
Малая сцена нескучная история для маленьких и взрослых Антон Чехов
6+
104 страницы про любовь
12
апреля пятница
18:30
12 апреля 18:30 · пятница
104 страницы про любовь
16+
Большая сцена Эдвард Радзинский
16+
Горе от ума
20
апреля суббота
18:00
21
апреля воскресенье
17:00

Театр жестокости

25 Октября 2002
Яна Колесинская, «Новосибирские новости»

Каким должен быть театр XXI века? Ответ есть. Спектакль московского режиссера Дмитрия Чернякова «Двойное непостоянство», премьера которого состоялась в театре «Глобус», можно назвать свершившимся совершенством.

Свои изящные любовные ко­медии французский драматург XVIII века Пьер Мариво писал для Королевского театра, но ста­вили его по всей Европе. В «Двойном непостоянстве» гос­под умиляла история простой де­ревенской девушки Сильвии, ко­торую похитил влюбленный Принц и с помощью коварной Фламинии добивался взаимно­сти. Но Сильвия и Арлекин по­клялись друг другу в вечной вер­ности.

Но Черняков бросит в тебя ка­мень, и разобьется вдребезги мнимая благость — все эти при­думанные дружбы и любови кам­нем пойдут ко дну.

В лучшем спектакле театра «Красный факел» «Козий ост­ров», поставленном Черняковым лет пять назад, действие происходит внутри черного ящи­ка. Зрители рассаживаются и упираются глазами и коленями в глухую черную стену. Внезапно распахиваются ставни-щели, и в зал обрушивается исповедальность неизбывной силы, каза­лось бы, для театра невозмож­ная, недостижимая. В «Двойном непостоянстве» действие проис­ходит за стеклом. Увеличитель­ное ли это стекло, пробирка ли для лабораторных опытов, тер­ритория ли для подглядывания, но суть человека становится очевидной. Уникальность режис­суры Чернякова в том, что он от­крывает иной угол зрения на че­ловека. Уникальность и в том, что открывает иной угол зрения на актера. В каждом его спекта­кле — ансамбль профессиона­лов экстра-класса. В «Двойном непостоянстве» дьявольская обольстительность Людмилы Трошиной, благородная душевность Александра Варавина, импульсивная непредсказуемость Ильи Панькова, изощренная грация Ольги Цинк, обаятельная стервозность Елены Ивакиной, загадочная ироничность Вячеслава Кимаева приобретают высшую пробу. Каждый создает образ в кубе, раскрывая человека таким, каков он есть, каким он кажется и каким он оказывается.

Черняков углубляет объем легкой пьески, дает понять, что сюжет — лишь повод оттолкнуться от него, развить его в цепь загадочных вариаций. Безмолвные соглядатаи, эти новые русские со стальным взглядом, дама со стертым, ничего не выражающим лицом, появляющаяся незаметно и замирающая у стены, нагоняют жуть. Тревожная атмосфера спектакля, его рваные ритмы, подчеркнуто неестественная, дисгармоничная, лихорадочная пластика актеров настраивают на то, что у замка есть подвал, у любви — изнанка, у пташки — не только крылья, у белого пу­шистого ковра — не только ворс. Кролики — в клетке, они подопытны. Люди — за стек­лом, они — для доказательства того, что человек — не венец творения.

У Фламинии, этого тонкого психолога, этого гениального манипулятора, все идеально продумано, просчитано. Поме­щенные в идеальную среду, Сильвия и Арлекин как элементы таблицы вступают в химические реакции. Как дождевые черви из земли, лезут из детей природы гнусности их естества. Бесхитростность вырастает до бескультурья, простодушие — до пустодушия, самодостаточность — до самодовольства, душевность — до деспотичности. Они не способны почувствовать интригу, догадаться, что они — объект провокаций. Но их не жалко, как не жалко самого себя, отражен­ного в этом зеркале и добавляю­щего свою ложку в общую бочку дегтя.

Не меняя текста пьески XVIII века, Черняков перенес ее на сегодняшнюю почву и превратил в острое, безжалостное совре­менное высказывание. Бегущей строкой по нижнему краю стек­лянного ящика могут пригре­зиться титры телепрограммы «За стеклом», какого-нибудь «Слабого звена», любых реалий продажной эпохи, делающих человека скотом на добровольной основе, всех тех гадостей, куда все мы сами суемся и в которых живем.

ФИНАЛ

В первом финале спектакля из двух, придуманных режиссером, все происходит в духе Мариво: пары опре­делились, все довольны. Но комедия дель арте сошла со сцены, новый век смел иллюзии с лица земли.

Второй финал ошеломителен. Гаснут голоса: микрофоны отключены. Дело сделано, опыт удался, съемка окончена. Статисты сворачивают ковры, убирают реквизит, выключают софиты. Принц — больше не Принц. Фламиния — больше не Фламиния. Сильвия и Арлекин, оболваненные и опозоренные, мечутся в истерике невыносимого открытия. Вырвавшись из стеклянного ящика, Сильвия хватает камень и крошит, крушит стекло. Его звон похож на хруст сломанных костей. Свет меркнет. Все погру­жается во тьму. Этот мир разбит. Другого нет.

Решаем вместе
Сложности с получением «Пушкинской карты» или приобретением билетов? Знаете, как улучшить работу учреждений культуры? Напишите — решим!

Ваше мнение формирует официальный рейтинг организации

Анкета доступна по QR-коду, а также по прямой ссылке:
https://bus.gov.ru/qrcode/rate/373272