Лиза Парфенова, «Театрал»
Новосибирский театр «Глобус» расположен в
здании, абрис которого напоминает силуэт бригантины под парусом. Остряки прозвали парус глобусовской крыши «акульим плавником», однако здание от
этого не
стало менее приметным в
городской среде. Гости города, особенно иностранцы, обязательно фотографируют «Глобус» с
разных точек. Недавно в
сквере возле «Глобуса» было построено уникальное для Новосибирска сооружение
— шарик из
стекла, в
котором разместились кофейня и
ресторан. Шарик прозвали «парусом». На
вопрос «почему парус?» местные жители отвечают: «Потому что рядом «Глобус!»
Автономный театр
Начало нынешнего театрального сезона в Новосибирском академическом молодежном театре «Глобус» ошеломляет. Три премьеры подряд с интервалом в месяц: «Королева красоты» Мартина Макдонаха в постановке Анны Зиновьевой, «Циники» Анатолия Мариенгофа в постановке Алексея Песегова и «Чума на оба ваши дома» Григория Горина в постановке Владимира Гурфинкеля. Работа в таком напряженном режиме стала возможной не в последнюю очередь в результате перехода «Глобуса» к новой системе хозяйствования. Из государственного учреждения театр был преобразован в автономное учреждение. Это первый театр, бесстрашно ушедший в автономное плавание не только в Новосибирске, но и во всей стране. Не случайно директор театра Татьяна Николаевна Людмилина создала и возглавила Ассоциацию руководителей драматических театров Сибири: театр «Глобус» фактически стал ресурсным центром, дающим консультации по всем проблемам современного театрального менеджмента. Другая отличная новость для театра — назначение Алексея Михайловича Крикливого на должность главного режиссера. В портфеле нового главного несколько интереснейших названий, которые он будет ставить сам. Уже в марте зрители увидят премьеру спектакля «Старосветская любовь» (по Гоголю) в постановке А. Крикливого.
«Чума на оба ваши дома»: как пахнет железо
Спектакль «Чума на оба ваши дома» производит сильнейшее визуальное впечатление благодаря шахматной четкости массовых сцен, роскоши костюмов, скорости перемещений массовки, сдержанному благородству хореографии. Это бескомпромиссный ночной разговор о любви и смерти, с наполнением пульса кровью шекспировских страстей. Режиссеру удалось полностью освоить большую сцену «Глобуса» со всей ее зияющей глубиной. Встречное вращение двух каменных эстакад на поворотных кругах и целеустремленное, четкое перемещение массовки наискосок и вглубь сцены под вращающимися прямоугольными арками: ощущение нависающей, давящей неотвратимости и неумолимых перемалывающих жерновов. Бесчеловечность пространства сформирована как размерами (огромные двери), так и материалом: камень, железо. Для чего нужна металлическая «полоса отчуждения» на авансцене? Чтобы грохотать по ней каблуками, чтобы не заступать за нее, чтобы не только видеть, но и слышать границу. Объяснять словами такие вещи нелегко, поскольку в них есть целесообразность прекрасного, высокая значительность красоты как вещи в себе. В воздухе спектакля пахнет железом, роскошь костюмов завораживает тусклым блеском, медным, серебряным, золотым. Грохочут каблуки по железу, грохочут барабаны, спектакль измерен масштабом и озвучен акустикой площадного театра. Зловещую атмосферу не могут развеять ни уколы остроумия, ни всплески веселья с застольем и танцами. Единственная сила, противостоящая ненависти — любовь: нечаянная, обреченная, незапланированная, как криминальная беременность невесты. Могильная плита над Ромео и Джульеттой вполне подходит для заклания новых жертв.
Спектакль дает возможность любоваться великолепной труппой, где есть настоящие звезды, но и вся она целиком производит впечатление живого блистательного актерского коллектива. Не много найдется театров, где есть возможность воплощать сложный пластический рисунок в массовых сценах. Минимализм хореографии Татьяны Безменовой требует слаженности, как на параде (на войне как на войне), и актеры, все до единого, этим требованиям соответствуют. Спектакль заслуженно стал самым кассовым спектаклем из идущих на большой сцене.
«Королева красоты»: тепло и страшно
Спектакль Анны Зиновьевой по пьесе Мартина Макдонаха «Королева красоты» тоже стал любимцем публики. Несмотря на «тяжелую тему» — домашнюю войну вздорной старухи-матери и ее дочери, сорокалетней «старой девы», в спектакле много смешного, а свет надежды брезжит как бы «в обход» сюжета, по вертикали. Макдонах, со свойственной ему бесшабашной откровенностью, выписывает диалоги Мэг и Морин, от которых и смешно, и мурашки бегут по коже. Спектакль обустроен с какой-то детской тоской по уюту, теплу и защищенности. Все у нас «понарошку»: вместо жидкостей — пшенная крупа, вместо покрасневшей кожи на обожженной руке — ажурный вязаный нарукавник. В сцене, когда Морин пытает мать, поливая ее руку раскаленным маслом, мы не сжимаемся от физиологического страха, ведь это просто актриса бросает в свою партнершу пригоршни желтой крупы. Крупы сколько угодно, и как ей не быть, ведь во дворе куры, и вся бытовая жизнь вертится вокруг них. Но при всей гуманной условности решений режиссера, втягиваясь в эту игру «в поддавки», мы все же боимся настоящим страхом и плачем настоящими слезами. Боимся своей жестокости и несвободы и плачем над своей любовью, такой хрупкой, такой невозможной. Макдонах всех обвиняет и всех оправдывает. В отличие от простодушной российской чернухи макдонаховский мир спасается «черным юмором». И режиссура Анны Зиновьевой достойна парадоксов драматурга; его герои теплые, настоящие, живые; есть в них детский эгоизм, детская жадность, детский страх одиночества, а вот цинизма нет совсем.
«Циники»: нездешняя богемность
Над цинизмом, книжным и настоящим, размышляет Алексей Песегов в спектакле «Циники» по одноименному роману Анатолия Мариенгофа. Этот спектакль вызвал самые противоречивые отзывы, вероятно, потому, что роман Мариенгофа для целого поколения стал, что называется, произведением культовым. Несомненно одно: сделана попытка рассказать историю женщины, которой нечем защититься от красного террора. Нечем, кроме своего тела, что она и делает. Вся физиология, звучащая в словах «клизма», «вошь», «запор», «вазелин», рассыпается от прикосновения к ее беззащитности и женственности. Ольга (Анна Михайленко) ходит по красным рельсам, как по лезвию ножа. Ей все же удается не перейти ту грань, где заданная режиссером «историческая манерность» перешла бы в дурное кривлянье. Потерянность героев ощущается физически — они в буквальном смысле теряются в огромном пустом пространстве сцены, перерезанном рельсами. Как ни странно, атмосферу эпохи передают вовсе не революционно настроенные уличные музыканты в красных косынках, а великолепная Тамара Кочержинская (заслуженная артистка России) в роли Музы Поэта. Увядающая красота, нездешняя богемность и остатки подлинной роскоши в облике этой женщины оставляют долгое послевкусие. Она обломок того мира, который погиб безвозвратно и тоска по которому не проходит. Есть надежда, что молодые люди, еще не читавшие Мариенгофа, обратятся к роману, посмотрев спектакль в «Глобусе», а ведь просветительскую функцию театра никто не отменял.
Столь мощное начало сезона многое обещает и у «Глобуса» действительно грандиозные планы: постановки лучших режиссеров страны, знаменитый «Рождественский фестиваль», классические и современные мюзиклы. Остается поздравить многочисленных поклонников театра с тем, что их ждет впереди, и пожелать команде «Глобуса» идти вперед на всех парусах.
