Поллианна
2
апреля вторник
18:30
14
апреля воскресенье
18:00
2 апреля 18:30 · вторник
14 апреля 18:00 · воскресенье
Поллианна
6+
Большая сцена вполне реальная история Элинор Портер
6+
Art
2
апреля вторник
18:30
2 апреля 18:30 · вторник
Art
16+
Малая сцена психологический фарс Ясмина Реза
16+
Отель двух миров
3
апреля среда
18:30
3 апреля 18:30 · среда
Отель двух миров
16+
Малая сцена Эрик-Эмманюэль Шмитт
16+
Дни Турбиных
4
апреля четверг
18:30
4 апреля 18:30 · четверг
Дни Турбиных
12+
Большая сцена Михаил Булгаков
12+
Чук и Гек
4
апреля четверг
14:00, 18:30
4 апреля 14:00, 18:30 · четверг
Чук и Гек
6+
Малая сцена советская сказка о счастье Аркадий Гайдар
6+
Женитьба Бальзаминова
5
апреля пятница
18:30
5 апреля 18:30 · пятница
Женитьба Бальзаминова
16+
Большая сцена Александр Островский
16+
Спасите Леньку!
5
апреля пятница
14:00, 18:30
5 апреля 14:00, 18:30 · пятница
Спасите Леньку!
12+
Малая сцена Малика Икрамова
12+
Ревизор
6
апреля суббота
18:00
6 апреля 18:00 · суббота
Ревизор
12+
Большая сцена Николай Гоголь
12+
Доклад о медузах
6
апреля суббота
18:00
6 апреля 18:00 · суббота
Доклад о медузах
12+
Малая сцена Али Бенджамин
12+
Денискины рассказы
7
апреля воскресенье
18:00
13
апреля суббота
18:00
Трое в лодке, не считая собаки
7
апреля воскресенье
18:00
Учитель танцев
9
апреля вторник
18:30
9 апреля 18:30 · вторник
Учитель танцев
16+
Большая сцена Лопе де Вега
16+
Лисистрата
9
апреля вторник
18:30
9 апреля 18:30 · вторник
Лисистрата
18+
Малая сцена Аристофан
18+
Всем кого касается
10
апреля среда
18:30
11
апреля четверг
14:00, 18:30
Игроки
10
апреля среда
18:30
10 апреля 18:30 · среда
Игроки
16+
Малая сцена Николай Гоголь
16+
Каштанка
11
апреля четверг
14:00, 18:30
11 апреля 14:00, 18:30 · четверг
Каштанка
6+
Малая сцена нескучная история для маленьких и взрослых Антон Чехов
6+
104 страницы про любовь
12
апреля пятница
18:30
12 апреля 18:30 · пятница
104 страницы про любовь
16+
Большая сцена Эдвард Радзинский
16+
Горе от ума
20
апреля суббота
18:00
21
апреля воскресенье
17:00

У нас отличная банда

20 Января 2016

Ирина Тимофеева, «Ведомости»

В минувшие выходные Никита САРЫЧЕВ стал героем «Воскресных посиделок» в театре «Глобус» и по меркам этих камерных встреч зрителей с любимыми артистами собрал аншлаг. Как рассказал сам артист, путь к его профессии лежал через ломку детской психики и сухой «Доширак».

Шёл мимо

 Мне было 14 лет, мы шли с мамой под ручку по улице Революции, летом. И увидели надпись: «Театральное училище». Туда я и зашёл. Папа думал, что наиграюсь и пойду в 10-й класс. Но каким-то чудом я прошёл первый тур. Спасибо маме с папой, они у меня люди образованные, у нас дома была большая библиотека, и с выбором материала проблем не было.

Нас набирал Евгений Иванович Важенин, заслуженный артист России, который сейчас работает в «Глобусе». И все, кто хотел, поступили. Нас было 38 человек — очень много для театрального училища. Вместо положенных четырёх мы учились пять лет. После нашего первого года учёбы на базе училища начали создавать институт, и нас, бывших девятиклассников, попросили срочно закончить10-й и 11-й классы, что я и сделал экстерном, побегав в «вечёрку». И снова перевёлся на первый курс — теперь уже театрального института. В итоге из 38 нас осталось 14. И я горжусь тем, что почти все мои однокурсники работают в театрах. В «Глобусе» — Ваня Басюра, в «Первом театре» — Артём Находкин, Егор Овечкин, половина уехала в Москву, в столичные театры. Главное, что все пристроены: для этого мы и поступали.

Как улетучилась романтика

 Представляете: мальчик из Пашино, который жизни городской не видел, попадает в театральное училище, где все такие модные, свободные, раскрепощённые. На первом курсе ведь все уже народные артисты, думают, что раз поступили, бога за бороду поймали — и дальше делать нечего. Но, честно вам скажу, свобода и романтика быстро улетучились. Загруженность была адская: шесть дней в неделю с 9 утра до 9 вечера нас не выпускали из училища. Первые два года мы были подвальными детьми. Нам ломали нашу детскую психику. Да, не побоюсь этого слова, ломали. На нас никто не смотрел, как на подростков, никто не сюсюкал — спрашивали, как со взрослых. Не догоняешь? Иди и читай об этом.

На первом курсе я каждый день возвращался в Пашино. Доезжаешь до конечной остановки — и через поле идёшь ещё 20 минут до дома. А так хотелось есть всегда... Кондукторы не пересчитывали мелочь, и я обманывал на три рубля, а на эти деньги покупал «Доширак» и по дороге ел его сухим, как чипсы.

Право похулиганить

 Я быстро повзрослел. Надо было что-то из себя представлять, чтобы не отчислили. Нас ломали, чтобы сделать из нас что-то стоящее. Когда приходили парни, например, после армии, им было очень тяжело переступать через свои устои. «Как так, я буду лосины надевать?! Я в ВДВ два года служил!» И они уходили. А из меня, ребёнка, можно было слепить что угодно.

Мне повезло. У меня был мастер, царствие ему небесное, Изяслав Борисович Борисов. Старик был чумовой! Ему в то время было уже под 70 лет, но он тянул на все 20. Именно он привил нам то, что в театре нужно импровизировать. Есть мастера, которые довлеют над курсом: именно так и никак иначе, только по моей догме. А он дал нам свободу, право хулиганить. И мы хулиганили бесконечно. Сами сделали два спектакля. И можно сказать, что выпустили сами себя, питаясь друг от друга.

«Давай возьмём этого длинного!»

 Почему именно «Глобус»? Звали меня, конечно, во МХАТ, но я им говорю: что вы, что вы, у меня в «Глобусе» ёлки... А если серьёзно, то мне очень повезло с театром. Когда я учился на втором курсе, Володька Дербенцев с Алексеем Михайловичем Крикливым решили взять меня в «НЭП»: «А давай возьмём этого длинного, будет смешно смотреться!». И меня самого первого выдернули из курса. Так, начиная с «НЭПа», я попал в театр. За время учёбы в институте я выпустил несколько спектаклей, это был мой плацдарм. И когда встал вопрос, куда идти после окончания института, я автоматически пошёл в «Глобус». Здесь всё моё, родное.

Сила нашей труппы в сплочённости. Здесь нет раздрая, интриг, сплетен. Старшее поколение не гнобит младшее, младшее не обсуждает старшее. Я семь лет официально работаю в театре — и за это время ни разу не столкнулся со сплетней или склокой, подлостью и обидками. Для меня пример — старшее поколение «Глобуса», всё без исключения. За время работы эти актёры сложили отличную банду.

Роль нужно прошагать

 Думаю, универсальной системы, как готовиться к спектаклям, нет ни у кого из актёров. Есть два способа вжиться в роль: от внутреннего к внешнему (ты придумываешь образ, а потом надеваешь бороду и очки) и от внешнего к внутреннему (наоборот). Я использую второй способ. Некоторые актёры, например, Руслан Вяткин, могут сесть, открыть роль, 20 минут посидеть над ней и выучить её. Мне же надо ходить, вбивать информацию ногами: тогда слова присваиваются тебе, ты становишься хозяином этих мыслей. Поэтому, когда выпускается спектакль, мы очень ждём момента, когда нам покажут макет декораций и костюмы. Тогда ты понимаешь, почему у тебя такой образ и каким ты можешь быть.

5-летний Бёрре из «Наивно. Супер» — это выдумка чистой воды. Когда мне дали эту роль, я подошёл к режиссёру и спросил: «Алексей Михайлович, мне правда надо играть пятилетнего ребёнка?» — «Да», — просто ответил он. Я ходил и не мог понять, как это. «Наверное, вы имеете в виду „человека дождя“ — инфантила, взрослого человека, которому 30, а он думает, что ему пять». — «Нет, никакой патологии. Настоящий ребёнок!» А потом я представил: «Я ребёнок». И он вылез сам из меня. Это к вопросу, как вы работаете над ролью. Если честно, в Бёрре я отключаюсь, полностью ухожу в его детскую логику. Пару раз я по-настоящему улетал.

Чтобы роль перевернула тебя, нужно, чтобы она наслоилась на твои события в жизни. Такого, как правило, не случается. Но в любой роли ты находишь ключик к себе. Дают тебе, например, роль Гарри в «Братишках». Казалось бы, глупость, но надо покопаться, чтобы понять, почему он такой, откуда у него «рок-н-ролл» в голове, в жизни ведь не бывает таких идиотов. Это определённая степень свободы — и это откладывается на меня, я понимаю, что какие-то решения в жизни можно принимать, меньше парясь. И так от каждой роли получаю советов по чуть-чуть.

Дурак с мороза

 Похож ли я в жизни на Лариосика из «Дней Турбиных»? А знаете, в самом деле похож. Я очень раним, меня легко обидеть. Мне скажи «дурак» — и я неделю буду ходить и думать об этом. Это не самовлюблённость, а ранимость. Помню, на первом курсе мы показывали этюды «на вход»: как будто ты пришёл с пожара или из больницы вернулся. Не говоря ни слова, надо было это изобразить, передать эмоцию. А я не придумал, откуда я иду и зачем захожу. У меня тогда ещё было плохое представление об актёрской жизни. Я наприседал, щёки натёр, открыл дверь, пометался. Потом на разборе Евгений Иванович говорит: «Вот ты! Чего ты как дурак с мороза залетел?» И я подумал, что жизнь кончена... Уехал домой, говорю: «Мама, забирай документы! Я дурак с мороза».

Есть две самые циничные профессии — актёры и врачи. Моей маме не повезло, потому что я — актёр, а мой старший брат — врач. Врачи циничны, потому что знают, как человек устроен изнутри — как плоть, кусок мяса. А актёры препарируют душу. Со временем цинизм наслаивается, но где-то глубоко внутри меня ещё живёт Лариосик.

Белый лист

 Казусов в театре миллион, всякое бывало. Обычно самое весёлое происходит на новогодних сказках, когда их по четыре в день. На третьей ты уже ничего не понимаешь. Но на сказках ты можешь как-то выкрутиться: если Белочка не вышла, ты можешь сходить за ней за кулисы, приговаривая: «Атата, Белочка, не ешь там орешки!». А когда играешь что-то серьёзное, драматическое, это уже сложнее.

Бывает, в театре что-то говоришь-говоришь — и вдруг на секунду выпадаешь из пространства. Какой сегодня день недели? Где я? Что я играю? У нас это называется «белый лист». То, как каждый артист выходит из этой ситуации, говорит о мере таланта, о степени его свободы. Лаврентий Сорокин, допустим, как-то раз играл Шекспира: представляете, шекспировский слог, стихи... Он читает — и понимает, что всё забыл. И в каком-то беспамятстве, от перенапряжения начинает шпарить своим стихом, в слог, в рифму, да так красиво!.. Из зрителей никто ничего не заметил.

Камера, полюби!

 Чем отличается актёр театра от актёра кино? В кино платят. Мне сложно судить о кино, опыта почти нет. Но желание сняться есть. У кого? У Кэмерона, в «Аватаре-3». А если серьёзно, то, конечно, хочется. Я не понимаю тех, кто делает вид, что им это не нужно. У тебя в дипломе написано «Артист театра и кино», просто ты кино в глаза не видел. Как говорил Тарковский, актёр кино, в отличие от актёра театра, не должен ничего играть. На театральной сцене ты поддаёшь эмоций, плюсуешь, выкладываешься чуть-чуть сверху. В театре и темы вертикальные. Кому интересно ходить в театр и смотреть на мой обычный вторник? Или на то, как я завтракаю? А в кино актёрам не надо ничего играть, они должны донести мысль. А всё волшебство кинематографа создают режиссёр и оператор.

У меня были кинопробы. В Новосибирск раз в год приезжают люди с камерой с какого-нибудь «Мосфильма» и якобы отсматривают артистов вне столицы. На самом деле всё это делается для галочки, никому мы не нужны. Не помню случая, чтобы кто-то таким образом вырвался. «Господи! Зачем нам мхатовцы, когда есть ты?!» Как-то раз я пришёл на пробы, а дяденька в этот момент настраивал камеру и не увидел меня. «Присаживайтесь», — говорит. Сев, я почитал на камеру, поговорил с ним. «Это потрясающе! — сказал он. — А теперь встаньте». Я встаю и вижу, как скисло его лицо, когда он увидел, что я двухметрового роста. Он отодвинул камеру подальше, щёлкнул разок и сказал: «Спасибо». Пока это всё моё творчество в кино.

Мои маленькие рольки

 Мы, актёры, в некотором смысле больные люди. Мы проживаем чужие жизни. Попробовал раз, попробовал два, втянулся — и постепенно это стало твоим наркотиком. Ты уже не можешь остановиться. А выходишь в мир из театра — и в нём кажется всё сереньким. Театр — это радуга, каждая роль — свой цвет, и невозможно сказать, какая из них — твоя любимая. Получать удовольствие можно от всех ролей. Если в «Толстой тетради» идёт внутреннее подключение, а после спектакля ты испытываешь катарсис, очищение, то «Братишки» — это свобода, балдёжь... Все они родные, мои маленькие рольки. В театре есть и курьёзы, и смех, и пот, и нервы, и бессонные ночи. Этой профессии ты учишься всю жизнь, до глубокой старости. И как только ты останавливаешься — до свидания, на выход.

Решаем вместе
Сложности с получением «Пушкинской карты» или приобретением билетов? Знаете, как улучшить работу учреждений культуры? Напишите — решим!

Ваше мнение формирует официальный рейтинг организации

Анкета доступна по QR-коду, а также по прямой ссылке:
https://bus.gov.ru/qrcode/rate/373272