Марина Вержбицкая, материалы предоставлены пресс-службой театра «Глобус», «Новая Сибирь»
В «Глобусе» появится «Черная курица» со счастливым концом и настоящим роботом.
Новосибирский молодежный театр «Глобус», в нынешнем сезоне активно перепахивающий поле современной российской драматургии для тинэйджеров, готовится к премьере спектакля «Черная курица и невидимый сад». Литературной основой послужит не страшная история полуторавековой давности, а еще не оконченная пьеса Джулии Король. Музыку к спектаклю напишет модный театральный композитор Иван Кушнир. А роль мальчика Алеши, самонадеянно подставившего оборотня в перьях, исполнит самый голосистый из молодого поколения труппы — Алексей Корнев. О том, как сделать мощный музыкальный спектакль из старой волшебной сказки, рассказывает режиссер Александр Созонов.
— Какое отношение к пьесе современного драматурга Джулии Король имеет повесть Антония Погорельского «Черная курица, или Подземные жители», написанная в 1829 году?
— Это как вдохновение. Первая точка. А дальше мы с драматургом начали придумывать: а что за мальчик Алеша, а что за Черная курица. У Погорельского — сказка, а если разрабатывать сказку дальше, то следующий уровень — это миф, фэнтези. Соответственно, нужно придумать более широкие предлагаемые обстоятельства, географию, химию, физику, время — то, что в сказке можно не указывать. Соответственно, начинают меняться и жанр, и персонажи, и конфликты. С одной стороны, в истории появляется больше конкретики, с другой стороны, — больше объема. В сказке Погорельского нет возможности что-то укрупнить — она тождественна самой себе, ни прибавить, ни убавить. Как ее всерьез ставить для современных детей, я не знаю. В нашей пьесе есть место для конфликта поколений, причем не родителей и детей, а именно поколений, которые по-разному относятся к миру: как они его воспринимают, что они про него думают. Есть история взросления, можно сказать, обряд инициации. Есть противостояние внутри школы, противостояние между детьми и родителями, противостояние между идеей свободы и порядком. И неизвестно — что лучше, что хуже. Есть любовная линия, которой в сказке Погорельского не было. Есть антиутопия. Есть фэнтези. Есть эпос героический. Слава богу, есть место юмору. Я уж не говорю о том, что Погорельский написал сказку, а у нас — музыкальная история. И самое главное отличие — у Погорельского-то семечко какое? Конопляное. А у нас — волшебное.
— Почему бы тогда не написать оригинальную историю? Или обязательно нужна была какая-то узнаваемая фигура вроде Черной курицы?
— Послушайте, все сюжеты давно известны. Погорельский тоже не сильно там что-то придумал. Можно назвать еще множество таких сказок, где волшебное существо, оборотень, скажем, не курица, а серый волк, помогает главному герою, наделяет его волшебным даром, и тот этим даром неверно распоряжается. Мы никуда от этого не уходим. Но сейчас такое время, что протомиф, первооснову нужно разрабатывать серьезнее. Если мы берем Голливуд, там очень хорошо и подробно разработано это. И это попсовая форма, понятная, яркая, она классно отражает современные реалии. Но в то же время там все конструкции соблюдены. Форма равна содержанию. И сделать мощный спектакль, в котором музыка, кровь, любовь, все конфликты, где борются техногенное тоталитарное государство с экопоселением, где все полумаги, волшебники, — это серьезная задачка. Сделать это средствами, которые не доступны кинематографу, — наша творческая задача. Пьеса напоминает популярные голливудские антиутопии или «Гарри Поттера», причем напоминает языком, какими-то разработанными кусками. Это язык, существующий внутри нас, взрослых, внутри детей... Он есть, так давайте на нем разговаривать! Поймите, сегодня просто рассказать старую историю невозможно. Такой прозрачной драматургии, как у Погорельского, недостаточно. В Голливуде каждые пять лет запускают «Золушку». Они зачем-то это делают. Потому что есть потребность переосмысления истории. Это архетип, требующий постоянного переосмысления.
— Джулия Король создала пьесу специально для театра «Глобус». Существует ли, на ваш взгляд, проблема с современной драматургией для детей?
— Скорее, проблема с доверием к современным авторам. Мне хотелось поработать с драматургом. Но не на уровне «взять и поставить готовую пьесу», а вместе что-то сочинять. С Джулией я познакомился в школе кино Федора Сергеевича Бондарчука «Индустрия». Она там лучшая на курсе. Я сказал: «Ты — лучшая, пойдем писать». Джулия приехала, посмотрела на мой кастинг, мы что-то обсудили и продолжаем обсуждать. По сути, мы сейчас идем бродвейским путем: окончательно пьеса будет утверждена в день премьеры. То есть там все время меняются слова. Это не то что правильно, но так тоже можно. И нам всем любопытно посмотреть, что из этого получится.
— Музыку к спектаклю написал известный композитор Иван Кушнир, его произведения можно услышать на сценах культовых московских театров. Вы прежде с ним сотрудничали?
— Мы с ним делаем третий спектакль. До этого были «Чайковский» в московском Театре имени Ермоловой и «Гроза» в сахалинском «Чехов-центре». Иван Кушнир — это православный хип-хоп. Человек, который десять лет пел в церковном хоре, потом окончил училище композиторское. Сейчас Кушнир — номер один для написания мюзиклов — современных, хлестких, жестких. Что каждая песня в нашем спектакле будет хитом — это очевидно.
— Вы уже ставили спектакли для детей?
— «Черная курица и невидимый сад» — мой второй опыт. Первый закончился провалом. Дети плакали. Плакали от того, что им было жалко главного героя. Наша пьесочка — жесткая. Но, как говорил мною уважаемый и любимый Корней Иванович Чуковский, с детьми нужно разговаривать как со взрослыми. Самое главное в детском спектакле то, что главный герой — это ребенок, который формируется, изменяется, с которым происходят всевозможные коллизии. И герой должен умереть. Или в прямом смысле этого слова, или умереть, чтобы стать взрослым.
— От этого дети пугаются и плачут?
— Нет, дети пугаются и плачут, когда им скучно. А когда они понимают, что на сцене — кровь, плоть, что-то по-настоящему происходит, и они могут что-то решать, от них что-то зависит... Ну, они начинают в себя верить! Потому что все эти «Голодные игры», «Дивергент», «Королевские игры» построены на том, что ребенок меняет мир, меняет систему. Злое взрослое циничное общество ставит ребенка перед невыносимым выбором, а тот в свою очередь придумывает свое решение, которое меняет его самого, его окружение и весь мир. Мы стремимся сделать так, чтобы и взрослым, и детям было кайфово поговорить об этом. Потому что в идеале делать надо семейный спектакль. Такой повод поговорить, разобраться, ответить на вопросы, которые висят в воздухе: что происходит между людьми, внутри семьи? Это интересно, это задорно.
— Судя по вашим работам в театре, для вас важны визуальные эффекты, видеоконтент. Это тот случай, когда форма переходит в содержание?
— Видео — это признак будущего. Мы, так или иначе, идем к ситуации Большого брата. Со всех сторон за нами следят: через банковские карточки, камеры видеонаблюдения, социальные сети. Я бы даже не сказал, что это какое-то особое решение. В каждом первом спектакле видео уже сейчас. О сценическом мире «Черной курицы» скажу так: будет восхитительно, ошеломляюще красиво. Наш спектакль многонаселенный, человек сорок на сцене одновременно. Заняты не только актеры, но и детские творческие студии театра. Одно из действующих лиц — настоящий робот. Дело артистов — разобрать персонажей, сделать их мощными, интересными, нескучными. Перед нами стоит задача, чтобы в зале никто не заскучал, не ушел, все дожили до хэппи-энда. А он непременно будет.
