Алексей Крикливый: размышления на бегу

В конце ноября раннюю пьесу известного писателя, драматурга и телеведущего Эдварда Радзинского «104 страницы про любовь» представил на большой сцене «Глобуса» главный режиссер театра Алексей Крикливый.

«60-е родили совершенно другую интонацию»

Эдвард Радзинский хорошо известен в России как писатель, драматург, сценарист и телеведущий. Слава пришла к нему после того, как Анатолий Эфрос поставил в Театре имени Ленинского Комсомола пьесу «104 страницы про любовь». Написанная в 1964 году, она шла с огромным успехом в театрах России и зарубежья. Широкое признание в свое время получили экранизация Георгия Натансона под названием «Еще раз про любовь», где в главных ролях снялись Татьяна Доронина, Татьяна Лазарева, Олег Ефремов, и ремейк этого фильма «Небо. Самолет. Девушка» режиссера Веры Сторожевой.

Сегодня к обаянию эпохи шестидесятых, к рассказу о сложностях взаимоотношений бортпроводницы Наташи и физика Евдокимова обращается главный режиссер театра «Глобус» Алексей Крикливый.

— Шестидесятые годы родили совершенно другую интонацию, — рассказывает Алексей Михайлович. — Если посмотреть на этот текст в историческом контексте, не вырывать его из общего культурного фона, я думаю, это новая интонация, новое слово, новый герой. Может быть, я нахожусь в заблуждении, но я рад таким образом заблуждаться: всё же время мы фильтруем не по развитию технической мысли, а по культурным проявлениям. Эстетически шестидесятые кажутся мне прелестными. Потому что страна немножечко приоткрылась: люди стали смотреть западные фильмы, познакомились с модой, узнали другую красоту. В черно-белом кино было некое очарование, некий стиль. И сегодня, когда телевидение выдает цветные копии черно-белых фильмов, я не хочу видеть разукрашенную Доронину и расцвеченного Ефремова!

Алексей Михайлович рассказывает о репетиционных буднях, когда, по егословам, все участники постановочной группы пытались понять, что же уникального было в том времени, в том воздухе, юморе и шуточках, в том, чтобы друг друга называть этими прозвищами. Что было за желание находиться на пять сантиметров выше. Что это за проблемы, о которых пишет драматург? В чем вообще сюжет пьесы? «Ведь всё разваливается, когда мы к тексту „104 страницы про любовь“ пытаемся отнестись, как к историческому документу. Он не открывается бытовым ключом, не выдерживает никаких привязок к политике того времени, никакое наследие прошлого не интересует пьесу. Она их просто физиологически отторгает», — признается режиссер.

— Интересно, что когда мы впервые встретились на репетиции с артистами, которые были рождены в восьмидесятые, я понял, что у них есть желание нарастить пуповину с этим временем, раствориться в нем в какой-то момент. Хотя взрослели они совершенно в иной переломной реальности, в другой стране. Я спрашивал: зачем вам это нужно? Ребята говорят, что, возможно, им необходим какой-то воздух, дыхание человеческое, когда мы говорим о людях, не о функциях. Я рассказываю о наблюдениях, не о себе. Я уже отрефлексировал советский период в своей жизни. И не хочу туда возвращаться, — резюмирует Алексей Крикливый...

«Размышления над пьесой создали рабочую версию подхода к материалу. Произнося „104 страницы про любовь“, язык как-то соскакивает на „104 стихотворения про любовь“, „104 песни про любовь“. Хочется найти некую зону отстранения. Кроме стихотворения молодого поэта Жени Даля, с которого начинается действие, в спектакле мы увидим еще несколько творческих проявлений. Это могут быть и зонг, и песня, и танец. Конечно, большая сцена требует больших событий. Крушения мира. А в пьесе есть мир Евдокимова и есть мир Наташи, которые практически не пересекаются, практически автономны. Тут нужна гиперстержневая история, чтобы этот, на первый взгляд, легкий, ни к чему не обязывающий разговор о любви мог бы как-то по-новому проявиться, оказаться в зале очень интересным». /Главный режиссер театра «Глобус» Алексей Крикливый/

«Это и мои 104 страницы про любовь»

Честно говоря, пьесу Эдварда Радзинского я нашла в Интернете и прочитала уже после спектакля. Сюжетна канва сохранена максимально: молодой ученый Электрон Евдокимов знакомится со стюардессой Наташей, они начинают встречаться. По-разному герои переживают свои чувства, в конце концов прагматик Эл начинает понимать, что такое любовь. И вот однажды она не вернулась из рейса — погибла, спасая пассажиров... Спектакль очень трогательный: за 3 часа артисты заставляют зрителей улыбаться, сопереживать, а в конце — плакать. От полной безысходности в судьбах героев. В постановочной группе — сценограф и художник по костюмам Евгений Лемешонок, художник по свету Елена Алексеева. В спектакле заняты ведущие актеры театра «Глобус».

...Холл постепенно наполняется зрителями. Через полчаса — долгожданный премьерный показ «Ста четырех страниц» — так, просто, его окрестили зрители. Договариваюсь об экспресс-интервью с режиссером. «Алексей Михайлович сейчас разговаривает с артистами, но как только освободится, сразу спустится к вам», — предупредили в пресс-службе. Времени для беседы остается совсем немного...

— Алексей Михайлович, скоро Новый год, народ в предвкушении праздника. Почему премьеру своего спектакля, который заканчивается трагично, вы запланировали на это время?

— Поверьте, никакого «злого» умысла не было. А было рабочее пожелание. У нас перед Новым годом масса событий! По традиции, готовим новогодние праздники — и для малышей, и для ребят постарше. Еще одно важное событие — Рождественский фестиваль, который проводит театр «Глобус». Мы подумали и решили, что конец ноября нам подходит больше всего. Так сказать, премьера под первый снег.

— У Эдварда Радзинского это пьеса о любви, о работе, долге... А о чем ваш спектакль?

— Мы не хотели далеко отходить от драматурга — мы от него отталкиваемся. Поэтому — о любви и достоинстве, о чести и преданности, обо всём, что связано с жизнью человеческого духа. О порывах, и мечтаниях, и надеждах. Об испытании, наконец. Ведь любовь — это тоже испытание. Оно может сделать человека прекрасным, а может — проверить на подлинность и разрушить личность. Это мои размышления на бегу...

— Каждый ваш спектакль — событие и для театра, и для нас, зрителей. Но почему Радзинский и почему именно «104 страницы»?

— Почему Радзинский? Понимаете, когда я искал созвучие материала с тем, как я сейчас чувствую наш мир, я понял: эта пьеса как нельзя лучше подходит для иллюстрации того, что происходит в современном обществе. Сегодня в мире много зла и ненависти. И дело не в том, что сталкиваются машины на дорогах. Накалена атмосфера во всех областях жизни! Я являюсь участником и свидетелем многих ситуаций, происходящих в театральном мире. Это связано и с Кириллом Серебрянниковым, и Софьей Апфельбаум, и многими-многими людьми. Сегодня и Сетевое пространство, и телевидение работает на разрушение человека, на созидание какого-то зла. Совершенно необходимо каким-то образом это пространство гармонизировать, сохранить его в рамках человеческих ценностей, ответственности и человеческого отношения друг к другу...

«Сегодня я ощущаю много нелюбви. Не потому что меня не любят, речь не об этом. Я сам не лишен это чувства, поэтому мне страшно, когда я вижу, как люди, не замечая того, меняются, становятся другими — пугающе незнакомыми. Я не пророк и не судья им, просто бывает, это очень дорогие и близкие мне персонажи. Беда в том, что мы порой забываем о чем-то главном, о чем забывать нельзя... Вот почему это и мои 104 страницы про любовь». /Главный режиссер театра «Глобус» Алексей Крикливый/

— Своих актеров вы знаете как никто другой. Уверены, что «попали» в каждую роль?

— Надеюсь, что попал. Но это покажут первые премьерные спектакли. А пока я ужасно доволен тем, что главную роль исполняет наша замечательная Катя Аникина. Очень рад, что Саша Петров как-то ладно направляет Евдокимова. И Леша Корнев хорош в роли Владика. Павел Алексеевич Харин выдает на-гора целых три персонажа. Денис Васьков раньше не играл такого, и мне интересно, как его герой будет развиваться. Необязательно это случится сегодня, может, завтра или в процессе. Как молодая актриса Аня Замараева, студентка, которая в этом году заканчивает наш курс, будет справляться со своей Мышью? Никита Сарычев очень любопытен в роли летчика Левы. Он очень разный артист: легок и интересен в смешных постановках, но у него есть мощное драматическое начало. И об этом мы знаем. Есть небольшие эпизоды у Никиты Зайцева, Кати Бобровой, Веры Прунич... В общем, все молодцы!

— Новогодние спектакли «Глобуса» охватывают все возрастные категории вашей аудитории — от самых маленьких зрителей до ребят постарше и подростков. А вы не планируете подарить новогодний спектакль нам, взрослым?

— У нас обширный текущий репертуар — не только для детей и молодежи, но и родителям есть что посмотреть. Что касается новогоднего репертуара, у молодежного театра «Глобус» есть определенные обязательства перед учредителями, поэтому зимние каникулы мы используем, прежде всего, для работы с детьми. С другой стороны, праздники заканчиваются, и спектакль уже неактуален. Конечно, можно его прокатывать и на следующий Новый год, и в дальнейшем. Одним словом, мы думаем над этим...

— Вы совсем не балуете новосибирцев своими спектаклями. В прошлом сезоне ни одного названия! Почему так?

— Виной всему стал очень плотный график: в прошлом году я работал в других городах, на фестивалях в Москве. Сейчас, к счастью, немножко освободился.

— Значит, можно надеяться, что в дальнейшем вы чаще будете радовать нас новыми работами?

— Надеяться можно, я и сам на это надеюсь (смеется)...

Когда-то драматург Эдвард Радзинский подарил нам новый тип женской героини. Ее сложно охарактеризовать одним словом — земная или неземная: некоторые сцены написаны очень поэтично, волшебно, эфирно, а некоторые — вполне конкретно. Прошло полвека, и режиссер Алексей Крикливый вернул образ грустной, неприкаянной девушки, такой непохожей на других, которой никак — ну совсем никак! — не выпадает в жизни счастья. Она заглянула в наш мир на краткий миг, чтобы потом уйти дальше, в небеса... Сегодня в «Глобусе» мы смотрим спектакль о людях, которые могут и умеют глубоко и сильно переживать, а значит, о счастливых людях — несмотря на то что в нем есть и радость, и слезы, и неразделенные чувства, и трагедия.