Елена Климова, «Место встречи. Сибирь»
Этот спектакль останется теперь жить где-то внутри.. бывают такие фильмы-книги-спектакли, которые сразу становятся как
бы частью тебя. Я
не
знаю, как это объяснить. Больше, чем впечатление,
— художественное, эмоциональное и
тд. Больше.«Оскар и
розовая дама». Моноспектакль Светланы Галкиной по
произведению Э. —Э. Шмита, режиссер Павел Южаков (постановка
— театральная компания «Гамма») идет уже второй сезон. На
сцене НАМТ «Глобуса»
— первый.
Книга (роман, по авторскому определению) вышла в свет в 2002 году, быстро обрела известность, — в общем, я вряд ли раскрою тайну, если скажу, что действие и у Шмита, и у Южакова происходит в детской больнице, где мальчик Оскар умирает от рака, его прогноз — двенадцать дней. А розовая дама — сиделка, пытается скрасить его последние дни.
Галкина играет и мальчика, и розовую даму, «бабушку Розу», как зовет ее Оскар. И это все, что я уверенно могу сказать о спектакле. Остальное — зыбко и субъективно. Однако попробую...
...Белая больничная палата. В глубине дверь, которая, конечно же, откроется в тот самый неизбежный момент. Еще стол, стул, игрушечный мишка, кровать, где, в основном, и сидит-лежит Оскар. Вот Галкина в белом спортивном костюме по-мальчишечьи передергивает плечами и пробует достать языком кончик носа. Ясно, что на кровати — Оскар. С этого начинается действие. А как бы в прологе Галкина в том же костюме, но с алой вязаной шалью на плечах подходит к пустой кровати и молча смотрит. Это бабушка Роза. Так просто и понятно. Оскар и Розовая дама. Пациент и сиделка. И весь спектакль — сплошь разговоры в пределах больницы. Всего-то.
Коротенькое произведение Э.-Э. Шмита — полу-притча, поэтический, хоть и в прозе, текст о примирении с неизбежным, о справедливости, милосердии, прощении и прочих подобных категориях. Представить этот груз перенесенным на сцену возможно, конечно. Но — вот так? В смешливый, солнечный, искренний спектакль?
А Галкина-Оскар и Галкина-Розовая дама на эти самые темы ведут театральный разговор запросто, ну, словно обычная бабушка с обычным внуком. На первый взгляд. На второй замечаешь, как богато оттенками чувств и мыслей, их отзвуков это прямодушное общение. Слезы прячутся у них за смехом, смех, печаль, и смятение чувств, и растерянность, и любовь — за слезами. Иногда вся эта гамма звучит практически одним аккордом, иногда последовательно различима каждая нота.
И почти с первых минут спектакля со сцены накатывает волна таких вопросов, от которых и отвернулся бы, да театр не пускает. Кто эту гладь взволновал? Ах, сюжет? Кого такая история не заставит содрогнуться?..
Но в том-то и дело, а точнее — в том-то и чудо, что не надрывная история умирающего Оскара, а бытие мальчишки, со всеми его тайнами, азартом, максимализмом, наивностью — вот что происходит на сцене. И не смотрите, что зал хлюпает носами и промокает глаза, это сопереживание, даже сострадание, но не совместное оплакивание несчастного Оскара. Ну и мы же все время видим ту дверь, пока еще закрытую, и алая шаль на спинке белой кровати бьёт по нервам, и знаем мы про 12 дней, отпущенных Оскару для завершения земного цикла. И, кажется, готовы иногда впасть в отчаяние, но не дает сам герой.
На очередных обнаженно-трагических словах, Галкина—Оскар оборачивается к залу с такой полновесной улыбкой, что ты печенками, не только умом, понимаешь: спектакль-то — про жизнь, а не про ее финал, «про вкус ее и цвет», и неважно, сколько лет или дней дано. Вот Оскару смешно от того, что он выкладывает Богу в своих ежедневных письмах... Или его восторженно пошатывает от завоеванной и прожитой за один день любви. Да почему же нет? Цени и благословляй каждый миг, дуреха, — вот что отчетливо слышу я в общей мелодии спектакля.
На превращение Оскара в бабушку Розу Галкиной хватает мига. Актриса меняет не только голос и выражение лица, снижается, как будто, скорость пульса, бег крови, наполненность жизнью — так вначале спектакля. Ближе к концу, когда силы покидают Оскара, замедляются и ослабевают его движения, Оскар-Галкина как бы теряет свою телесность. А у бабушки Розы движения становятся, напротив, тяжелее, а может быть, не движения, только взгляд, все прочее я с подачи актрисы «доигрываю» сама. И на спектакле. И потом, дома. Уже неделю. И кто знает, сколько еще. Потому что театральное чудо, которого ждешь каждый раз, когда гаснет свет, и нас просят выключить мобильные телефоны, со мной, наконец, случилось. Спасибо.
