«Финист – Ясный сокол»: новая жизнь старой сказки

Пробовали ли вы поставить ребенку фильмы-сказки своего детства? С фильмом «Финист — Ясный сокол» лично я провела эксперимент накануне премьеры. Шестилетний сын умчался от экрана через четыре минуты: у него там сложная конструкция из «Лего» простаивает, а здесь «все как-то медленно — позови, когда интересное начнётся». Пятилетняя дочь просидела до появления Картауса, после чего поинтересовалась, а нельзя ли ей мультик про маленьких Эйнштейнов или Винкс.

Омский режиссер Анна Бабанова, поставив фильм своему пятилетнему сыну, столкнулась примерно с той же реакцией. И решила создать на основе известных и любимых в детстве фильма, пластинки и сказок новую динамичную, зрелищную, волшебную историю.

«Мама, дай телефон! — канючит девочка, сидящая за нами. — Еще только второй звонок, я успею пройти уровень! Мама, ну дай!»

Психологи говорят, что современные дети воспринимают информацию по-другому: он привыкли к постоянному общению с техникой, к динамичным фильмам, к нескольким потокам информации одновременно. Так что задача современного режиссера детских постановок непросто придумать хорошую историю, но и удержать внимание юного зрителя. Надо признать честно, режиссеру и актерам в данном случае это удалось. Извечная история противостояния тьмы и света, добра и зла, любви и предательств заставила даже любительницу игр на мобильном телефоне сидеть, вжавшись в кресло. Для динамичности сценарий знакомого с детства фильма пришлось значительно подсократить и добавить зрелищности.

На сцене в красных отблесках костра скачут войны-оборотни злого Картауса. «А сказка то будет страшненькой», — констатирует мой сын и придвигается поближе.

Большинство окружающих детей к концу сцены оказываются на коленях родителей. Злые силы не просто плохие существа, они пугают: лица воинов закрыты темной тканью, отчего кажется, что под шлемами зияет пустота; голова оборотня Кострюка (Александр Липовской) в волчьем обличии закрыта звериным черепом с сияющими глазами: это не веселая нечесть современных сказок, а языческая, «чужая» и пугающая.

Но режиссеру удается невероятное (сказывается влияние пятилетнего сына) — детей проводят по тонкой грани, не дав сказке превратиться в ужастик. И вот уже напряжение страха сменяется радостным детским смехом. Зал из мрачного мира нечести плавно переносится в солнечный мир народных хороводов и напевов, шуток и добрых людей. Зрителям дают всласть и попереживать, и отдохнуть, и позамирать от страха, волнения, и посмеяться. Ощущение, что актеры и сами получают удовольствие от хороводов, передается в зал мгновенно.

Шутки, как и положено в хорошем спектакле, многоярусные — свой смысл для детей, свой для взрослых. И если родители с улыбкой следят за девками, бегущими в войско за любимыми, за злоключениями боевой бабы Анфисы (Нина Квасова), чей мужик (Иван Басюра) то за девками норовит убежать, то за русалками в озеро кинется, а потом и вовсе сквозь землю провалился, то у детей выводы другие.

«Смотри, мам, какая Анфиса смелая! О! Она еще и драться умеет, почти как Финист — Ясный сокол», — с уважением говорит мой сын. Девки в войске его, выросшего в век феминизма, и вовсе не смущают.

Зато непослушный мальчик Ваня вызывает симпатии всех маленьких зрителей — с ним явно себя ассоциирует большинство сидящих в зале детей. Они сжимают кулаки, когда Ване надо убегать от чудовищ, радостно смеются, когда Ваня стукает щитом одного из нападавших. А когда Финист (Алексей Кучинский) в конце сказки хлопает Ванюшу по плечу «Ну вот Ваня, мы и победили!», мой сын с радостью выдыхает: «Да, мы победили!»

Уже выходя из зала, он серьезно сообщает, что на Новый год обязательно будет Финистом («Ты запомнила какой костюм шить?»), а еще сказку надо показать его лучшей подруге Натке — потому что ей предстоит быть Аленушкой. Ну а я могу выбрать роль по вкусу: или бабушки-веселушки, или Анфисы. Так что русский богатырь усилиями Анны Бабановой победил всех популярных мультяшных героев, по крайней мере в душе моего сына.