Поллианна
2
апреля вторник
18:30
14
апреля воскресенье
18:00
2 апреля 18:30 · вторник
14 апреля 18:00 · воскресенье
Поллианна
6+
Большая сцена вполне реальная история Элинор Портер
6+
Art
2
апреля вторник
18:30
2 апреля 18:30 · вторник
Art
16+
Малая сцена психологический фарс Ясмина Реза
16+
Отель двух миров
3
апреля среда
18:30
3 апреля 18:30 · среда
Отель двух миров
16+
Малая сцена Эрик-Эмманюэль Шмитт
16+
Дни Турбиных
4
апреля четверг
18:30
4 апреля 18:30 · четверг
Дни Турбиных
12+
Большая сцена Михаил Булгаков
12+
Чук и Гек
4
апреля четверг
14:00, 18:30
4 апреля 14:00, 18:30 · четверг
Чук и Гек
6+
Малая сцена советская сказка о счастье Аркадий Гайдар
6+
Женитьба Бальзаминова
5
апреля пятница
18:30
5 апреля 18:30 · пятница
Женитьба Бальзаминова
16+
Большая сцена Александр Островский
16+
Спасите Леньку!
5
апреля пятница
14:00, 18:30
5 апреля 14:00, 18:30 · пятница
Спасите Леньку!
12+
Малая сцена Малика Икрамова
12+
Ревизор
6
апреля суббота
18:00
6 апреля 18:00 · суббота
Ревизор
12+
Большая сцена Николай Гоголь
12+
Доклад о медузах
6
апреля суббота
18:00
6 апреля 18:00 · суббота
Доклад о медузах
12+
Малая сцена Али Бенджамин
12+
Денискины рассказы
7
апреля воскресенье
18:00
13
апреля суббота
18:00
Трое в лодке, не считая собаки
7
апреля воскресенье
18:00
Учитель танцев
9
апреля вторник
18:30
9 апреля 18:30 · вторник
Учитель танцев
16+
Большая сцена Лопе де Вега
16+
Лисистрата
9
апреля вторник
18:30
9 апреля 18:30 · вторник
Лисистрата
18+
Малая сцена Аристофан
18+
Всем кого касается
10
апреля среда
18:30
11
апреля четверг
14:00, 18:30
Игроки
10
апреля среда
18:30
10 апреля 18:30 · среда
Игроки
16+
Малая сцена Николай Гоголь
16+
Каштанка
11
апреля четверг
14:00, 18:30
11 апреля 14:00, 18:30 · четверг
Каштанка
6+
Малая сцена нескучная история для маленьких и взрослых Антон Чехов
6+
104 страницы про любовь
12
апреля пятница
18:30
12 апреля 18:30 · пятница
104 страницы про любовь
16+
Большая сцена Эдвард Радзинский
16+
Горе от ума
20
апреля суббота
18:00
21
апреля воскресенье
17:00

Vivat «Ревизор»!

12 Марта 2016
Лилия Вишневская, «Бумеранг»

5 марта Молодежный театр «Глобус провел творческую встречу с режиссером и главными героями новой постановки «Ревизора». Зрители смогли вживую пообщаться с актерами Никитой Сарычевым — Хлестаковым, Лавренитем Сорокиным — Городничим и главным творцом спектакля — Романом Самгиным.

«Ревизор» появлялся на мировых театральных сценах бессчетное количество раз. И в ситуации, когда сюжет комедии запечатлен чуть ли не в генетической памяти поколений, становится особенно интересным угол зрения на хорошо знакомую историю. Герои будут любовно рассмотрены режиссером как люди, оказавшиеся в заколдованном круге. Никаких обличений и разоблачений! Сплошное обаяние уездных чиновников и полет творческой фантазии «инкогнито из Петербурга».

Московский режиссер Роман Самгин делился секретами новой постановки, рассуждал о театре и зрителе, о проблемах школьного образования и новом прочтении классики.

 Роман, почему решили пойти вслед за театром Афанасьева? Два «Ревизора» один за другим — не многовато для Новосибирска?

 Дело в том, что мы не шли вслед за Афанасьевым, как вы выразились. Театр подготовился к этой премьере еще год назад, полгода как прошло распределение ролей. А театр Сергея Николаевича выскочил с «Ревизором» неожиданно: прибыл грант из Москвы, постановка очень быстро прошла — в течение месяца. Вот так они и совпали с нами. Мы даже понятия не имели об их планах.

 Спектакль полностью хрестоматийный или есть какие-то неожиданные моменты, сюрпризы?

 Скажу одно: Николай Васильевич не пострадал. Любой спектакль, если он хрестоматийный, это не очень хорошо. Так что какие-то сюрпризы у нас есть. Приходите и посмотрите сами. А вообще: что значит — сюрпризы? Какие-то открытия текста на текущий этап, на текущее время — имеют место быть. Но я считаю, они должны присутствовать во всех современных постановках. Это сюрприз или нет? Вам решать.

 Когда начинали работу над «Ревизором», уже представляли, что в роли городничего выступит Лаврентий Сорокин?

 Конечно представлял! Мы не первый раз работаем с Лаврентием Анатольевичем — это уже третья постановка. До этого был «Скупой» Мольера и «Лес» Островского.

 А роль Хлестакова сразу получил известный молодой артист?

 Скажем так: он получил почти сразу. У нас был кастинг. Хотя сразу было понятно, что Хлестакова должен играть Никита (Сарычев — прим. авт.). Только смущали его усы и борода. Но он побрился — и всё, вопросы были сняты (смеется). Понимаете, хотелось открыть какие-то новые таланты, зажечь новые звезды. Перебрали всех и поняли, что самый лучший Хлестаков именно он.

 Как вы думаете, почему текст, написанный два века назад, до сих пор остается актуальным?

 Потому что хорошая пьеса — она вечная. Текст хороший, потому что гений писал. Потому что каждая строка, она — о России. И многое, над чем мы в пьесе смеемся, до сих пор присутствует в нашей жизни. Ничего, к сожалению, не изменилось.

 В начале пьесы есть замечания для «господ актеров», и вообще она насыщена ремарками. Насколько эти «замечания» применимы к вашей постановке? Игнорируются они или берутся во внимание?

 Ну, поскольку Гоголь — человек талантливый, даже гениальный, мы что-то взяли из ремарок. Относительно характеров — безусловно! Ведь все его персонажи острохарактерные, и без гоголевских рекомендаций тут не обойтись. Но есть у него и такой текст, который буквально разжевывает зрителю, как надо реагировать на ту или иную сцену. Его мы свели к минимуму, чтобы вам интересно было смотреть. В то время это было необходимо, в наше — совершенно ненужно.

 Почему так редко ставят в театрах современных авторов? Всё больше классики. У нас что, мало хороших современных пьес?

 На самом деле — да. Это очень редкий талант — драматический. Литераторы, поэты, писатели — они есть. А драматургов мало. Сочинить хорошую пьесу очень сложно. Это как спроектировать космический корабль. Практически то же самое. Поэтому люди с такими мозгами занимаются сейчас совсем другими вещами и там, где можно реально заработать. Такая у меня теория.

 Это что касается наших авторов, а как насчет зарубежных?

 Зарубежных чуть больше. Но и у них хорошие драматурги пишут сценарии для сериалов, игровых фильмов, для Голливуда. Время изменилось, мир изменился. Всерьез, чтобы поставить что-то на большой сцене, которое держало бы внимание большого количества зрителей... Последним таким драматургом был Григорий Горин. На малой сцене, где количество зрителей ограничено, можно поставить что угодно, хоть кулинарный справочник. Какой-то опыт, эксперимент, любую прозу, современную пьеску — пожалуйста! А на большой сцене — это сложно, это уже проблема.

 Как создавалось музыкальное оформление для спектакля?

 Знаете, выбор музыки — это такой интимный авторский момент, о котором очень сложно рассказывать. И как происходил процесс — все равно что объяснять, как сочиняются стихи. Это невозможно! Что-то услышал — показалось, что подойдет. Всё это произвольное, субъективное, сложно объяснимое дело, до последнего момента нерешенное. Вот 12 марта к нам приедет хореограф, мы представим ему на выбор несколько вариантов музыкальных произведений. Так что технологически описать, как строилось музыкальное оформление, я не возьмусь. На сегодняшний день мы определились с музыкой на 95%.

 Есть ли специально написанные для вашего «Ревизора» музыкальные произведения?

 Нет, эксклюзивных нету. Просто подобран музыкальный фон.

 Дети изучают Ревизора в 8 классе, то есть в 14-15 лет. Ваш спектакль позиционирован как 16+. Это из-за какой-то интриги, недоступной для более раннего возраста?

 Вообще, всё то, что изучается в 8 классе — это для детей рановато. Но это извечная проблема школьной программы. Понять «Ревизора» в 8 классе сложно. Наш спектакль мог бы быть маркирован 14+, но такая маркировка отсутствует, к сожалению. Но это не означает, что для учеников 8 класса будут закрыты двери на спектакль. Дело ведь не в каких-то вольностях эротического толка, которые, конечно же, есть в этой пьесе. А в понимании сути того, о чем идет речь, в жизненном опыте. Если у тебя есть маломальский опыт, ты совершенно по-другому читаешь и воспринимаешь события. Сказать, что в школе я прочел и понял какое-то серьезное программное произведение, я не могу. Но что наш «Ревизор» поставлен для школьной программы, тоже нельзя сказать. Вообще, по-хорошему эту постановку можно назвать 30+. Всякая по-настоящему хорошая пьеса заглядывает в такие бездны нашей жизни, куда нам смотреть совсем не хочется. Потому что если мы туда посмотрим — нам это не понравится. И понять это можно только в определенном возрасте.

 А волнение, что зритель не поймет вашу интерпретацию гениального произведения, присутствует?

 Да, присутствует. Каждый человек, который о чем-то рассказывает, хочет, чтобы его поняли. Это естественное желание для любого из нас.

 Как сказал сам Гоголь, главный герой его пьесы — смех. Вы согласны с его утверждением?

 Это он так выразился, точнее — самовыразился, двести лет назад, но мы до сих пор эту фразу повторяем. Наверное, так можно сказать. Главное — чтобы он был, этот смех. Потому что «Ревизор» написан вроде бы смешно, но смотреть его не всегда смешно. Посмотрим, что у нас получится. Мы стараемся.

 Вы хотите сказать, вам совсем не смешно, что происходит на сцене?

 Нет, смешно, порой даже очень! Но вот будете ли вы смеяться... Мы все хохочем. Комедия чем сложна. Когда поставишь какой-то драматический спектакль, нет никаких обязательств перед зрителем. Ну посмотрели, поаплодировали в конце, если особо вежливые люди — встали, потом разошлись. А если написано — «комедия», а зрители не смеются, значит, что-то пошло не так. Какая-то недоработка приключилась.

 Что вы больше любите ставить — драмы, комедии?

 Комедии. Я люблю, когда людям весело. Сам театр — это вообще больше комедия, если говорить о большой сцене.

 А как относитесь к интерактиву в спектакле, когда действие выходит за рамки сцены?

 Если это оправдано, то с уважением. Любой прием, если он закономерен, если вытекает из самого действия, если он нужен не ради эпатажа, он оправдан. Нет плохих приемов, есть уместность или неуместность их использования. Я сам в московском «Лесе» использовал этот прием: у меня Гаркалин выходит со сцены в зал. Это явление на самом деле старо как мир. Обращение к зрителю в каком-то площадном действии — оно всегда хорошо. Люди, как правило, откликаются...

 В прошлом сезоне на встрече главного режиссера «Глобуса» Алексея Михайловича Крикливого со школьными учителями прозвучал вопрос, когда же, наконец, театры начнут ставить пьесы без собственной интерпретации? Почему такие вопросы вообще возникают? Почему людям хочется, чтобы было сделано так, как написано?

 Это происходит во всей России. Например, в Твери 8 лет подряд идет «Вишневый сад», и все время указывается, что в новой редакции. Такое впечатление, что они Антона Палыча выкапывают из могилы, спрашивают у него новую редакцию и потом ставят очередной спектакль. Это тоска смертная... Я не понимаю, кому этого хочется? Ученикам, чтобы не читать произведение, а прийти в театр и просто его посмотреть. Или людям, у которых какое-то ошибочное представление о театре: у них заготовлены формальные фразы из серии «почему мы коверкаем классику» и т.п. Но ведь у нас сейчас век высоких технологий. Пожалуйста, зайди в Интернет и смотри классические постановки того же Малого театра, МХАТа, слушай радиоспектакли. Но требовать от всех театров «как написано» — это абсурд, глумление над искусством. Поставить как в книге — кому это надо? Почитай книгу, зачем утруждать себя походом в театр? Этот вопрос меня обескураживает и приводит в уныние.

 Может, все дело в инертности мышления? Прочитали, посмотрели, как написано, не утруждая себя новыми эмоциями...

 Тут нужно разделить два момента. То, что массовая публика по природе своей консервативна — это правда. Она любит комедии — классические и неклассические, с яркими историческими костюмами... Это я рассуждаю вслух, потому что у меня нет готового ответа. Но если вот так взять пьесу «Ревизор» и поставить — в тех же костюмах, ничего оттуда не вычеркивая, то сами учителя заснут, дети разбегутся, а остальные запьют прямо в зале. Если же всё сделано вкусно, если в этом есть радость, энергия, то не должно возникнуть вопроса — дайте нам классику, дайте нам «как написано». Но так сделать очень трудно. Часто в классические постановки привносят какие-то псевдоавангардистские претензии, которые очень сложно рассмотреть. Вот зрители и возмущаются: «Что вы упражняетесь в каких-то глупостях, господа? Сделайте, как написано»! Мы всегда бросаемся в какие-то крайности: либо авангард, перевернутый с ног на голову, либо веера с зажженными свечами. А чтобы золотую середину найти — это проблема.

 Так ведь всё идет от школы, где классику преподносят как нечто неприкосновенное...

 Тут многое зависит от учителя. Потому что хороших педагогов очень мало. Хороших актеров мало, режиссеров хороших мало. Учитель литературы по-хорошему — это личность со своим взглядом на мир. Такой человек никогда не будет догматически навязывать ученикам устоявшееся мнение. Нужно понимать, что автор — это целый мир, и воспринимать его можно как угодно! По большей части в школе не учат воспринимать классику как живую стихию. Потому что сами учителя воспитывались на таких же принципах. И это будет продолжаться до тех пор, пока у нас не сменится глобальный пласт поколений...

 И последний вопрос. Что у вас следующее в планах после «Ревизора» в Новосибирске?

 Это будет не так скоро... У меня есть определенные обязательства перед телевидением. Так что пока не могу рассказать о своих планах. Вот у Лаврентия Анатольевича будет юбилей, не будем говорить — сколько и через сколько, к этому времени мы и определимся с постановкой.

Решаем вместе
Сложности с получением «Пушкинской карты» или приобретением билетов? Знаете, как улучшить работу учреждений культуры? Напишите — решим!

Ваше мнение формирует официальный рейтинг организации

Анкета доступна по QR-коду, а также по прямой ссылке:
https://bus.gov.ru/qrcode/rate/373272