Благослови детей и собак

В том, что спектакль сыгран в дни Рождественского фестиваля, есть что-то неслучайное. Сам собой выстроился сюжет, логика которого сопоставляет «Мальчиков» Женовача с «Семейными историями». О «Мальчиках» было сказано немало, немного о спектакле Алексея Крикливого.

Пьеса, по которой он поставил спектакль, называется непритязательно: «Семейные истории». В яркой программке, оформленной как комикс, название пишется как «Simeйные истории». То есть история поколения Next, sim-карт и прочих гаджетов. Пьеса первой свежести — ее написала югославская писательница и журналистка про югославских же детей, играющих во взрослых на фоне войны и революций. Пьеса получилась универсальной, про трагичность и жестокость мира детей, про косность и черствость мира взрослых. Спектакль и получился про это — смешной, нежный и жестокий. Зрители выходят из зала зареванные — так жалко становится всех: детей, взрослых, собак, самих себя. Человека вообще.

Алексей Крикливый начал репетировать эту пьесу еще тогда, когда актеры были студентами театрального института — репетировали между металлических гаражей, в условиях, приближенных к реальным. В «глобусовском» спектакле на сцене выгорожен угол из белой бумаги, на которой четверо ребят в пестрой тинейджерской одежде с увлечением рисуют яркими красками. Потом для начала фальшиво пытаются спеть «Шизгару», а затем начинают играть «в семью»: в маму, папу, сына и собаку («Мамапапасынсобака» называется спектакль, поставленный Ниной Чусовой по этой пьесе). То есть молодые актеры играют детей 10–12 лет, которые играют во взрослых. Играют с азартом, драйвом, используя все краски — шарж, гротеск, пародию. Воин (Андрей Кислицин) и его сестра Милена (Аня Михайленко) напяливают клоунские парики, подсовывают под одежду подушки, чтобы быть толще, делают вид, что читают газеты, едят игрушечную еду и говорят утрированно взрослыми голосами: «В газетах пишут, что инфляция снижается...» Бессловесная девочка с нервным тиком (Наташа Тищенко) — собака. А Андрия (Саша Соловьев) — сын.

Про хорошее писать трудно. Про плохой спектакль легко, вот парадокс, написать остроумно, весело, аргументированно. Про очень хороший — почти невозможно. Получается либо пафосно, либо банально. Про «Семейные истории» трудно потому, что достоинства его — не в трюках, приемах и аттракционах (которые, впрочем, есть), а в каких-то неуловимых вещах — подлинности актерской интонации, искренности, честности. Догадываюсь, что мое восприятие и оценку этого спектакля не все разделят, но для меня этот спектакль кажется одним из главных событий Рождественского фестиваля. По силе воздействия на зрителя, по яркости и новизне языка, по глубине и серьезности высказывания, по игре молодых актеров, вчерашних студентов. То, что ребята не намного старше своих персонажей (да они и играют не конкретно 12-летних, а подростков вообще), делает их игру органичной и достоверной.

По всем этим, с позволения сказать, критериям спектакль можно сравнивать с «Мальчиками», который тоже создавался как студенческая работа. Сравнение уместно даже в мелочах — в обоих спектаклях, например, есть персонаж-собака. И тем более уместно в главном — оба спектакля ведут разговор об очень серьезных вещах: превращении ненависти и жестокости в любовь. Только в тексте Достоевского это близко к проповеди, а в югославской пьесе дается скорее от противного.

Ставя рядом «Мальчиков» и «Семейные истории», при всей разности, мы видим главную общность — органичность и чистоту игры молодых актеров и отсутствие театральной фальши, которая практически в любом спектакле неизбежна, как пыль на кулисах. В «Мальчиках» язык более традиционен, театрален, в «Семейных историях», при всех гипертеатральных приемах и высокой степени условности, есть ощущение совершенной естественности и современности языка. И надо добавить, что в Новосибирске Алексей Крикливый — единственный режиссер, обращающийся (и успешно) к современной драматургии. А это на фоне очередной постановки очередной чеховской пьесы дорогого, как модно нынче говорить, стоит.