Инна Кремер, новостная лента сайта театра «Глобус»
Друзья! 17, 18 мая 2011 года на большой сцене театра «Глобус» состоится премьера — «Коварство и любовь» по пьесе Фридриха Шиллера. На днях к работе над спектаклем приступила известный театральный художник из Санкт-Петербурга Ольга Шаишмелашвили. Ее постановки в музыкальных и драматических театрах Санкт-Петербурга, Киева, Перми, Челябинска, Башкирии, Японии хорошо известны поклонникам театрального искусства. В интервью Ольга Шаишмелашвили рассказала о своих художественных пристрастиях и творческом процессе создания нового спектакля.
— Ваша предыдущая работа в нашем театре — «Безумный мир, господа!» по пьесе Мидлтона — была очень яркой по цвету, с изысканными элементами в сценографии и костюмах. Можно говорить, что так выглядит художественный мир Ольги Шаишмелашвили?
— Любой человек, наделенный фантазией, живет как минимум в нескольких мирах. Потому об одном художественном мире говорить не приходится. Да и каждый спектакль — это тоже новый мир. Ты его придумываешь, когда знакомишься с материалом, начинаешь понимать. Если это пьеса Чехов, то одна история, если Шекспир — совсем все по-другому. Другие краски, формы. Нельзя говорить, что я люблю все яркое, пестрое, кружева, ажур, и независимо от ситуации это всегда будет на сцене. Я не сторонник того, что нужно придерживаться одного запрограммированного четкого стиля. Этим себя можно только сильно ограничивать и обеднять.
— Есть в этих мирах своя символика?
— Конечно. Но все же она зависит от культурных ассоциаций. Например, красный цвет. В европейской культуре, а значит и в нашем сознании, он никогда не будет цветом наивности или признаком сентиментальности в обстановке. У него свои смыслы. Если на сцене появляется женщина в красном платье, то это не случайно. Этим художник стремится сказать зрителю нечто, передать некий код. Хотя есть выражение, что существует разница между тем, что мы хотим сказать, что мы говорим, и что при этом понимают другие... Считаю, что у любой символики должна быть многозначность.
Так что я не сторонник чего-то определенного. Но я знаю, чего, скорее всего, не буду использовать в работе. Не люблю, когда на сцене присутствуют религиозные символы, не важно к какой религии это относится. У меня, скажем, вызывают синкрозию кресты.
— Вы работаете вместе с Петром Окуневым много лет в творческом тандеме. У вас существует разделение — кто будет работать над сценографией, а кто над костюмами?
— Всегда почему-то есть заблуждение, что женщина занимается только костюмами. Мы с Петром занимаемся костюмами и декорациями вместе. Бывает и так, что я занимаюсь больше декорациями. После того, как появляется предложение поработать над тем или иным спектаклем, каждый из нас сам чувствует, за что ему интереснее было бы в конкретный момент взяться. Мы договариваемся между собой, обсуждаем общую концепцию, детали, и тогда начинается процесс. Понятно, что в четыре руки рисовать невозможно. Одна рука рисует, две головы думают. Декорациями, наверное, заниматься приятнее. Потому что менее хлопотно. Костюмов всегда много, они требуют детальной проработки. И потом примерки, выбор тканей...
— Вы прибегаете в своей работе к консультациям специалистов — военных, этнографов?
— Были в практике случаи, когда надо соблюсти исторический крой. В спектакле «Коварство и любовь» нет погони за точным соответствием, чтобы шов в шов был и каждая петличка на месте. Этот спектакль задумывается как парафраз на тему тоталитарного государства. И декорации с костюмами — наша фантазия, без конкретики, в которой только используются мотивы реальных костюмов и присутствуют небольшие с ними переклички. Тут не кино, и никто не воссоздает исторический костюм, потому что если его целиком реконструировать, в нем невозможно будет ходить. У нас нет ни привычки, ни возможности так двигаться. Мы не умеем этого делать. У молодых артисток, например, нет опыта носить корсет, обращаться со шлейфом, правильно садиться и правильно ходить в платье. Это большое искусство, которое утрачено.
— С режиссером Ниной Чусовой вы раньше не были знакомы. Как выстраивается ваша работа?
— Да, с Ниной это первый опыт сотрудничества. Он начался экстремально, но позитивно. Нужно успеть подготовить все очень быстро. Потому сейчас очень важно услышать режиссера. Мы ведь все люди разные и не сразу говорим на одном языке. Надо приспособиться, понять, что человек хочет сказать. А это большой труд.
