Марина Шимадина, «Театр»
В декабре в Новосибирске прошёл XIV Международный Рождественский фестиваль искусств, организованный молодёжным театром «Глобус». Важной частью его программы стал новосибирский кейс, представивший недавние премьеры театров города.
Новосибирск в последнее время стал театральным местом силы и мощным ньюсмейкером, соперничающим с Москвой и Петербургом. Только в этом сезоне на «Золотую Маску» номинированы пять спектаклей города: «Дело» Дмитрия Егорова и «Тайм-аут» Петра Шерешевского из «Красного факела», «Танцующая в темноте» Лизы Бондарь из «Старого дома», и ещё два независимых проекта молодых режиссёров в номинации «эксперимент» — «Коромысли. Сыра земля» Лаборатории современного искусства и play-book «Общее место» Полины Кардымон и Элины Куликовой.
Было крайне любопытно поехать в Новосибирск и увидеть общий срез постпандемийного сезона, оказавшегося таким плодотворным, и посмотреть, чем ещё живёт город. Конечно, даже за неделю нам не удалось посмотреть все два десятка представленных на шоукейсе спектаклей. Про некоторые из них — например, про последние премьеры «Старого дома» и «Красного факела» журнал ТЕАТР. уже подробно писал ранее. Но в постановках других театров — например, Молодёжного «Глобуса», Первого театра и Независимой театральной компании «Гамма», наметилась некая общая тема, а именно — разговор о прошлом. Причём, это разговор о нашей истории с точки зрения современных молодых людей, которые в этом советском прошлом по большей части не жили и теперь пытаются найти свой язык общения с ним, свой подход к литературному материалу, чей ключ уже нуждается в перекодировании. Эту задачу все решают разными средствами: кто-то работает с советским прошлым как с новой мифологией, кто-то отстраняется от него через гротеск или, наоборот, предаётся ностальгии по детству, а кто-то решительно деконструирует советский литературный материал, обнаруживая в его основе тотальную систему насилия.
В самом «Глобусе» представили два спектакля о советской эпохе. Главный режиссёр театра Алексей Крикливый поставил в начале этого сезона роман Тимура Кибирова «Генерал и его семья», получивший премию «Большая книга» в 2020-м. Это история о командире гарнизона Василии Бочажке, чьи нормативные представления о «правильной жизни» постоянно сталкиваются с ненормативной реальностью: внебрачная беременность дочери, её связь с рядовым служащим, да ещё евреем, а потом их отъезд в Израиль, ставящий крест на военной карьере генерала. Но при всей внешней суровости в умении принять и простить, пойти навстречу близким наперекор своим принципам герой доходит до христианской жертвенности, хотя и не верит в бога. В спектакле Крикливого советская жизнь со всеми её нелепостями подаётся через гротеск, даже карикатуру. И хотя одного этого приёма явно не хватает на длинную трёхчасовую инсценировку, он дарит зрителям несколько роскошных, ярких актёрских работ. Прежде всего, самого генерала в исполнении Ильи Панькова. Сначала он кажется пародией на Богдана Ступку в «Водителе для Веры» — тем более, что в сюжете про генеральскую дочь есть явные переклички с фильмом. Но в конце он избавляется от грима, накладных толщинок и усов — как его герой избавляется от навязанных социальных установок и знаков статуса — и остаётся самим собой, каким был в молодости, много лет назад.
В спектакле «Мальчики», адресованном подросткам, режиссёр Артём Терёхин пытается вернуть сцене Владислава Крапивина — отличного, но, казалось, давно устаревшего автора, чья романтическая героика никак не стыкуется с нашим прагматичным временем. Связь с этой потерянной Атлантидой старых дворов, голубятен и воздушных змеев в спектакле устанавливают через фигуру взрослого рассказчика (Владимир Дербенцев), который вспоминает детство и ведёт диалог с собою-мальчиком. Для него это время, когда «трава была зеленее», видимо, поэтому вся сцена покрыта ярким искусственным газоном (художник Екатерина Угленко). Здесь не пытаются играть «по правде», не скрывают условности происходящего, напротив, всячески её подчёркивают. Любимцами публики становятся два «малыша» в шортах и панамках (Алексей Архипов и Александр Петров), выполняющих функции ковёрных между сценами. На смешном наукообразном языке они разбирают пословицы и скороговорки типа «Ехал Грека через реку», а на чьё-то замечание — мол, «дети так не разговаривают», резонно отвечают: «Дети так и не выглядят». И это ироническое остранение позволяет нам принять правила игры и с ностальгией погрузиться в прекрасную крапивинскую утопию, которой сегодня так не хватает.
Недавняя выпускница Мастерской Сергея Афанасьева Джемма Аветисян гораздо жёстче подошла к советскому наследию. Хрестоматийную «Дикую собаку Динго» Фраермана, которой зачитывалось и засматривалось в кино не одно поколение, она деконструировала с помощью рамочного сюжета: перенесла действие в колонию для несовершеннолетних, где ставят спектакль к празднику и на роли главных героев назначают двух закоренелых нарушителей спокойствия. Их играют молодые актёры «Красного факела» Камиль Кунгуров и Владислава Франк. Малолетние преступники, все в синяках и кровоподтёках (в остальных ролях студенты курса Павла Южакова в НГТИ) яростно маршируют, натужно скалят зубы (улыбками эти гримасы назвать сложно) и скандируют тошнотворно бодрыми голосами — словно гипертрофируя, пропуская через многократную лупу, ту систему советского насилия, что принуждала детей быть счастливыми и радоваться жизни помимо их воли. Но надо признать, концепция тут сильно перевесила собственно театр — на подробную разработку образов, характеров, мотивов команде, видимо, не хватило сил и времени.
Сам Павел Южаков в Первом театре перенёс на сцену недавний студенческий спектакль своего курса в НГТИ по «Марьину полю» Олега Богаева. Три молодых актрисы: Елизавета Маслобоева, Дарья Тропезникова и Юлия Шабайкина — играют столетних старух, ждущих мужей с фронта спустя 60 лет после войны. Для юных артисток, как и для их ровесников в зале, мир вымирающей советской деревни — уже сплошная мифология. Поэтому в мистическом трипе к заброшенному вокзалу, куда должен прийти поезд из прошлого, героинь сопровождают ожившие гипсовые пионеры, солдаты и другие персонажи соц-арта — то есть уже отражённой и иронически отрефлексированной современным искусством советской реальности. В начале спектакля актрисы слишком зажимаются, пытаясь играть старух, их возрастную пластику и деревенский говор, но в конце молодеют и снова превращаются в девушек. Именно финал, где юная Марья снова провожает своего Ивана на очередную бойню, по-настоящему «выстреливает», соединяя мифологическое прошлое с живым, пульсирующим и кровоточащим настоящим.
