Лариса Барыкина, «Музыкальная жизнь»
Новосибирский «Глобус» — из числа тех российских театров, что регулярно заявляют о своих совсем не провинциальных амбициях. Когда-то, в середине 2000-х в молодежном драматическом театре началось движение в сторону мюзикла, столь популярное сегодня практически всюду. Но именно «Глобус» тогда имел на то серьезные основания, в нем работал известный российский дирижер Алексей Людмилин. Последнюю премьеру — мюзикл Cabaret — театр посвятил именно ему, ушедшему почти два года назад.
Впервые с труппой «Глобуса» работал Алексей Франдетти — сегодня, пожалуй, самый оснащенный и творчески успешный отечественный режиссер мюзиклов. Для дебюта на сцене Новосибирского театра он выбрал знаковое название. Cabaret — это и знаменитый бродвейский мюзикл с музыкой Джона Кандера (1966), и еще более известный фильм хореографа и режиссера Боба Фосси с Лайзой Минелли (1972). И один из первых так называемых концепт-мюзиклов, где тема спектакля диктует соотношение entertainment, шоу и серьезных смыслов. Вообще, «Кабаре», со всеми его вокальными суперхитами, с его кафешантанным стилем и неизбежной дозой провокативных непристойностей — вещь насколько притягательная, настолько и опасная. Вступать в соревнование, хоть и заочное, с теми, кто за спиной, — не всем по плечу. У Франдетти и его команды получилось блестяще.
Спектакль буквально впечатывается в память, как альбом черно-белых фотографий. Он визуально красив, манящий и пугающий одновременно. Ассоциации с кинематографом 20-30-х годов здесь тоже уместны. Вглубь сцены уходящее разомкнутое пространство, без кулис и задника, зияющее таинственной чернотой и затягивающее, как воронка, можно было бы назвать «чревом Берлина», но спектакль намеренно лишен географических признаков. Это, конечно,Германия 1931 года, как явствует из сюжета (либретто Джо Мастероффа по пьесе Джона Ван Друтена и роману Кристофера Ишервуда), но не только. Умная, точная, антибытовая режиссура Франдетти с метафорами и подтекстами транслирует ощущение надвигающейся всеобщей катастрофы и жизни «на краю», напоминает нам о том, как зло приходит к власти, и что за этим следует.
Анастасия Пугашкина придумала «танцующую сценографию»: на сцене минимум антуража и множество подвижных дверей, с их помощью выстраивается любая конфигурация и самые разные локации, от интерьера кабаре «Кит-кэт», купе поезда, до коридора пансиона фройляйн Шнайдер. Монохромная гамма выдержана идеально, ее дополняют световые алые всполохи в финалах двух действий и неожиданно вспыхнувшая красным повязка на рукаве нациста Эрнста Людвига. Всех оттенков серый — от пепельного до серебристого — цвет обыденной жизни возникает как элемент спокойствия и в противовес взрывному черно-белому кабаре. С фантазией и костюмы (Екатерина Гутковская), в них точно соблюдена пропорция исторической достоверности и театральной условности. К примеру, черные кожаные плащи лишь кроем, лишь немного напоминают эсэсовскую униформу, но действует эта аналогия снайперски. До мельчайших подробностей проработан и грим всех персонажей (Алина Варнава), выбеленные лица, зачерненные провалы глаз дают атмосферу разложения и тлена. Венчает визуальную картину невероятно изобретательное и динамичное световое решение (Иван Виноградов). И обязательно стоит назвать новое имя: хореограф Светлана Хоружина показала редкостное владение стилем и четкое понимание того, как должны работать танец и пластика в мюзикле. Естественно, получив в руки отличный танцевальный ансамбль театра и пластически раскованных артистов.
Новосибирская постановка — не первая в России попытка представить популярное название, но первая с точки зрения музыкальной версии, когда по условиям официальной лицензии задействован полный состав оркестра. Он звучит с балкона над сценой, и чаще всего вообще не виден. Но играет стилистически полноценно, точно и качественно (дирижер Владимир Сапожников — ученик Людмилина). Удивительно, но к звуку, а это, как известно, в отечественных мюзиклах — больное место, практически нет вопросов. Несмотря на необычное расположение оркестра, корреляция артистов с дирижером отлажена.
Поют, конечно, по-разному. В «Глобусе» сильная труппа, много индивидуальностей, актерски все подкованы намного серьезнее, и большинство ролей второго плана радуют органикой и проработкой деталей. Это и ведущая свою любовную линию пожилая пара фройляйн Шнайдер (Светлана Галкина) и герр Шульц (Вячеслав Кимаев), и острохарактерная Кост (Мария Соболева). Обаятелен Владислав Огнев в роли Клиффорда Брэдшоу, возлюбленного Салли Боуллс. Главную женскую роль в театре играют две актрисы. Марина Кондратьева более уверенна во всех вокальных номерах, и образ маленькой бестии ей очень идет. Екатерина Аникина берет другим, ее Салли — немного нелепое, несчастное создание, совсем не приспособленное к жизни, но взрослеющее на наших глазах. Обе артистки ищут свои собственные краски, и это единственный путь, ведь неотразимой и сногсшибательной Салли сделала Лайза Минелли, повторить это невозможно.
Ну а приличный мюзикловый вокал, будем надеяться, — вопрос времени и тренинга.
Абсолютное открытие спектакля — Алексей Корнев в роли Эмси, удивляющий полной свободой, актерской, пластической, вокальной. Довольно неожиданно конферансье здесь не просто комментатор, именно он главное действующее лицо, а совсем не любовная пара неудачливой певички кабаре и скромного приезжего писателя. Эмси — наглый гаер и глумливый джокер, но одновременно трогательный грустный Пьеро, персонаж одной породы с героями Александра Вертинского, которым дано не только увидеть, описать, но и оплакать происходящее и даже сделать предсказание. Режиссер наделяет своего героя и характером, и судьбой. Эмси начинает спектакль, он же ставит финальную точку, сняв черное пальто и оставшись в полосатой робе узника концлагеря с желто-звездной нашивкой. А до этого медленная процессия выйдет к авансцене, в линию сложит свои пальто и обувь, цепочкой уйдет в дымное закулисье, и от ассоциаций с печальным мемориалом на набережной Дуная в Будапеште уже никуда не деться...
Успех премьеры «Глобуса» кажется особо весомым потому, что это не просто «освоение материала» или чистый перенос бродвейского образца. «Кабаре» пополняет список тех российских версий известных мюзиклов, которые можно назвать авторскими, в сравнении с западной продукцией они нередко становятся более объемными, приобретают новые смыслы. В чем тут секрет? Возможно, в мелькнувшей тени русского психологического театра, который не позволяет ни режиссерам, ни актерам оставаться в одномерной плоскости. Вероятно, и в русской любви к смешению жанров, соединению всего со всем, ведь смех сквозь слезы — наше главное состояние. Достойный перевод тоже играет свою роль, в случае с Cabaret стихи и тексты Фреда Эбба получили новую жизнь благодаря Сергею Плотову, Алексею Кортневу и Алексею Франдетти. Как бы то ни было, в новосибирском спектакле все сошлось, иногда шедевры отвечают взаимностью. Поздравления вместе со всеми принимает и продюсер проекта Татьяна Людмилина, недавно вернувшаяся директором в «Глобус».
