Елена Жукова, Sibkray.ru
На
малой сцене театра состоялась премьера спектакля «Летит» по
пьесе драматурга Оли Мухиной. Режиссер Алексей Крикливый не
выбирает легких путей. Его очередная постановка по
пьесе «Летит» тому подтверждение. Пьеса написана Олей Мухиной в
2004 году в
технике «вербатим», то
есть, составлена из
реплик реальных людей. Ставить
ее, по
признанию режиссера, гораздо сложней, чем обычный драматический текст.
«Читать текст, если попадаешь на его волну, легко... Но когда начинаешь это играть, необходимо искать некие оправдания, ходы для выражения материала, потому что все равно мы создаем людей с определенной логикой, образы, которые сконструировала Оля Мухина. И разгадывать этот шифр — очень занятная работа», — объясняет Алексей Крикливый.
Еще одна режиссерская дилемма — изображение мира гламура, в котором живут герои. Когда пьесу ставила сама Оля Мухина, актеры на сцене щеголяли в нарядах от модных дизайнеров, носили бриллианты, и ездили на настоящих дорогих машинах. Неудивительно, что надписи «Летит» на афишах российских театров практически не увидишь.
Новосибирский режиссер разорять «Глобус» не стал, тем более для него пьеса Оли Мухиной не манифест роскоши, а «история о нормальных ребятах, которые, в принципе, уже сами успели сделать свою жизнь: добиться определенных успехов в карьере, в материальном мире. А в личном плане начинают буксовать».
Таких нормальных ребят из пьесы, Крикливый и ждал на премьере спектакля «Летит». «Лучше всего спектакль поймут зрители от 20 до 30 лет. Люди постарше будут думать: „почему они бесятся, нарожали бы детей“, — рассказывает режиссер. — Но в 20 лет молодые задают себе вопрос: мы из института вышли и стали работать, и неужели так будет всю жизнь? они переживают муку мученическую от ожидания надвигающихся перемен. Эти ребята не хотят, чтобы все было обычно, как у всех».
Можно было конечно называть ограничение аудитории прихотью режиссера, но без этого теряется главный эффект спектакля — зритель должен услышать среди голосов героев свой собственный внутренний голос. Для тех, кто как говорится «не в теме», разговоры молодых и успешных персонажей могут показаться пафосным трепом, за которым ничего нет. А рассуждают на протяжении всего спектакля телезвезда, дизайнер, диджей и другие, о любви.
«Маньякин: Это чувство похоже на страх. Оно находится между солнечным сплетением и шеей. Где-то в области груди. Это чувство можно определить желанием касаться. Физически хочется касаться человека. Видеть, слышать, улыбаться, смущаться.
Вьюга: Химическая реакция.
Маньякин: Никто не может определить, почему это произошло в этот момент именно с этим человеком. Подбегать к телефону, идти по улице и мечтать встретить.
Снежанна: Никто не знает секрета.
Леночка: Две параллели сходятся.
Вьюга: Никто не может понять, почему это уходит
Апельсина: Ты пытаешься вернуть это, а это уже не то».
Но говорить о любви и испытывать настоящие чувства — это разные вещи, о чем герои интуитивно догадываются. Все они томятся необъяснимой мукой, скованные гламурными рамками. Эти внешние границы, мешающие персонажам любить, Алексей Крикливый удачно изображает с помощью прозрачных передвижных конструкций. За стеклом, словно за экраном, звезды телевидения ведут себя, как манекены на витрине.
Наигранность поведения героев еще сильнее ощущается во время сцен в кафе с участием официантки Белочки и милиционера Володи. 17-летняя девушка с Дальнего Востока и участник Чеченской войны оказываются самыми живыми в спектакле, и интуитивно тянутся друг к другу. В отличие от своих пластмассовых ровесников Володя и Белочка способны испытать настоящее чувство. Трепет героев перед зарождающейся любовью очень удачно выражен режиссером в форме театра теней. Но искренним чувствам Володи, Белочка предпочитает мир глянца, и тени влюбленных исчезают навсегда.
Театр теней перевоплощается в ночной клуб, в котором молодые люди, словно марионетки на веревочках, повинуются руке невидимого кукольника — нюхают кокаин, пьют виски и занимаются сексом со случайными знакомыми. При этом душа их сопротивляется, требует вырваться из стеклянного тела, сделать что-то настоящее, живое. «Почему пьеса называется „Летит“? Это сильное желание вырваться, вылететь из заданной ситуации, чтобы стать свободным человеком. Пьеса — об обретении, свободе и мечте», — объясняет Алексей Крикливый.
Но взлететь герои не могут, им остается только упасть с высоты, и разбить свою гламурную оболочку. Наркоман Вьюга так и делает — он выходит в окно (огромное переворачивающееся зеркало), разводит руки, словно крылья и летит, наконец, ощущая свободу. Герой не разбивается, а приходит к тому, что в жизни нужно что-то менять. «Я любил только свое тело и не догадывался о том, что любовь в это время пролетала мимо, нам доставались лишь временные телесные наслаждения, ошибочно называемые всеми нами точно таким же словом», — говорит Вьюга.
Озарение приходит и к друзьям Вьюги, но они боятся поменять свою жизнь:
«Леночка (Апельсине): Когда ты вернешься на работу?
Апельсина: Уже никогда.
Леночка: Почему?
Апельсина: Неужели ты хочешь все это продолжать?
Леночка (думает): Ну, да.
Снежанна: Конечно же, да.
Маньякин: А разве у нас могут быть еще какие-то варианты?»
Трагичные и почти настоящие герои в конце спектакля немного похожи на каждого молодого человека, пытающегося найти смысл жизни и не выбиться из общего потока, а потом понимающего, что вместе с другими плывет по течению к обрыву. Многое может измениться вокруг — социальный строй, экономические условия, но хрупкость и наивность молодости остается вечным лейтмотивом. И официантка Белочка, небрежно сбрасывая провинциальную искренность, будто сносившиеся сапожки, в финале становится новой дивой глянцевого мира. Гордо ступая тонкими шпильками по подиуму, она не замечает под ногами «позолоченные грабли» своих предшественников.
