Кристина Матвиенко, «Российская газета»
Международный Рождественский фестиваль в Новосибирске был придуман театром «Глобус» 13 лет назад как предновогодний праздник отечественного театра и музыки.
В программе — московские спектакли, от «Сережи» Дмитрия Крымова в МХТ им.Чехова до хита Центра Мейерхольда «Солнечная линия», поставленного Виктором Рыжаковым по пьесе Ивана Вырыпаева.
От РАМТ с «Зобеидой» Олега Долина до «масочного» «Дяди Вани» Михаила Бычкова из Воронежского Камерного. Вместе со столичными постановками показали и местные, где фигурируют «Красный факел» со спектаклем Олега Липовецкого «Перемирие» про украинскую войну, «Старый дом» с «Идиотом» Андрея Прикотенко и еще несколько вещей, сделанных молодыми режиссерами по современным пьесам. Вдобавок — лекции критиков, приехавших сюда смотреть новое сибирское.
В середину фестиваля внедрились два дня модулей «Золотого осла» — проекта Бориса Юхананова в московском Электротеатре Станиславский. У себя дома «Осел» длится пять дней: сначала молодые режиссеры показывают свои работы по роману Апулея, а вечером идут композиции, то есть готовые спектакли. Для Новосибирска организаторы собрали коллекцию из шести работ местных ребят. Двухдневная сессия, прошедшая на Малой сцене «Глобуса», оказалась «золотым сечением» фестиваля, его интеллектуальным смыслом. Почти у каждого из режиссеров Юхананов, выступавший в образе комментатора, скрипт-доктора и «девелопера» одновременно, настойчиво спрашивал: «Зачем я вам нужен?» Почти каждый хотел получить обратную связь — готовясь к тому, что она может быть беспощадной.
Публика аплодировала плотности разбора и высокому качеству мысли, а с другой стороны — благодарила за веселые аттракционы «священного стендапа» режиссера. Когда кто-то попытался противостоять тотальной монологичности, Юхананов ответил парадоксом: «Может быть, я здесь для того, чтобы не дать вам сказать?» И покончил с имитацией диалога, взамен предложив диалог подлинный и честный — это и стало пользой, которую получили молодые сибирские художники.
Актриса «Глобуса» Ирина Камынина сделал монолог Хариты, Артем Терехин, недавно ставший главным режиссером Ачинского драматического театра, со своими артистами показал «Поход в Тартар» — обе работы из Апулея. Хореограф Андрей Короленко с двумя девушками из независимого «Театра Синестетика» сочинил неформатные танцы под индустриальную музыку. Анна Зиновьева, занимающаяся инклюзивным театром, вместе со своими подопечными сделала зачин «Птицы», который Юхананов прокомментировал как образец глубокой эмпатии. Полина Кардымон (в январе 2020 ее «Коромысли» участвуют в большой программе современного российского театра в дрезденском Hellerau), сделала документальный перформанс «Синдром города», а журналист Олег Циплаков повторил версию их с Евгением Зайцевым перформанса «Скажешь, когда хватит» по текстам Умберто Эко, придуманную на резиденции новосибирского фестиваля «Хаос».
То, как отозвался на эти работы Борис Юхананов, можно считать кардиограммой молодого российского театра в целом. Что он сказал? Например, что следовать за образцами, уже открытыми и утвержденными европейскими мастерами, бесперспективно: у Гёббельса за его идеями, связанными с новым пониманием активности зрителя, стоит огромный путь художника, а в Ачинском театре лучше б встать на свою почву и оттолкнуться от нее. Что заниматься критикой уже существующего — как это сделали ребята из «Скажешь, когда хватит», в шутку хоронившие российскую режиссуру и критику, — значит отнимать у себя время и быть вампиром вместо того, чтоб превратиться в донора. Что документация своих поисков — в области речи, как это сделала Полина Кардымон, — гарантирует присутствие звуков и фактуры реальности в эскизе про город. Наконец, что закрывать от себя наследие драматического театра и заниматься только перформативным, потому что это модно, — не так перспективно, как кажется.
Борис Юхананов сделал за два дня большую и важную работу, больше того — он и сам увидел, какой интересный этот новый, сибирский или нет, но отечественный театр. И предложил ему перспективу быть самим собой, свободно, без оглядки и страха.
