Детский ад

Основную часть афиши фестиваля по традиции занимает театр — не только потому, что славу Новосибирска как третьей театральной столицы России никто не оспорит, но и потому, что фестиваль проходит по инициативе и на базе здешнего молодежного театра «Глобус». К тому же именно в дни фестиваля президент Путин открывал после капитального ремонта большой зал новосибирского Театра оперы и балета. Впрочем, визит первого лица проходил вне рамок Рождественского феста, поэтому его главным героем стал не президент Владимир Путин, а режиссер Сергей Женовач: в Новосибирск привезли сразу два его спектакля, «Белую гвардию» из Художественного театра и «Мальчиков» из новообразованной студии под руководством режиссера. Фестиваль снимает сливки лучших столичных новинок — как правило, его гастрольная афиша представляет собой «выжимку» из программы «Золотой маски». Спектакль Андрея Могучего «Pro Турандот» в столичном фестивале уже участвовал. Попадут ли в программу «Маски» сыгранные в Новосибирске «Мальчики» и «Шинель» с Мариной Нееловой, станет известно буквально завтра. Что касается «Белой гвардии», исполнители главных ролей Константин Хабенский и Михаил Пореченков появились на фестивале сразу после премьеры «Гамлета» в МХТ имени Чехова — и таким образом привезли на фестиваль дух самых свежих московских театральных новостей.

Премьеры новосибирских театров, в свою очередь, вполне могут претендовать на внимание московских театральных форумов. В рамках Рождественского фестиваля в театре «Глобус» состоялась премьера «Семейных историй» сербского драматурга Биляны Срблянович в постановке Алексея Крикливого. Играют самые молодые актеры труппы — вчерашние студенты Андрей Кислицын, Анна Михайленко, Александр Соловьев, Наталья Тищенко. Им предложены роли 10-12-летних детей — два мальчика и две девочки на окраине Белграда, столицы полуразрушенной страны, занимаются тем, что психологи называют ролевыми играми. Двое изображают родителей, еще один мальчик играет сына, а в одной сцене даже дочь и еще одна девочка — приблудную собачонку.

Современные сценарии игры в «дочки-матери» смешны, абсурдны и не на шутку жестоки. Алексей Крикливый решает постановку в жанре острой и пестрой клоунады. Настолько шумной и отвязной, что не слишком опытные актеры не сразу находят правильный баланс между формой и темпераментом. Родители получаются откровенными коверными — в ядовито раскрашенных париках и с подложенными под костюмы подушками, разве что красных носов-колпачков не хватает для полноты картины. Они комически заостряют рутину семейных отношений: как родители заставляют сына есть суп, как отец интересуется политическими новостями, как мать жалуется, что ей не дают работать, как родители учат детей английскому языку и как дети просят купить им новые кроссовки.

Стоящая на сцене белая бумажная выгородка еще в начале спектакля покрывается детскими рисунками — радугой, ягодкой, веселым и неопасным танком и пр. Но умильные детские каракули очень скоро оказываются лишь фоном для мусора жизни, в прямом и переносном смысле. Когда Нина Чусова ставила эту пьесу в московском «Современнике», она назвала спектакль «Мамапапасынсобака» и проигнорировала весь социально-политический бэкграунд пьесы. А для текста Биляны Срблянович, появившегося в разгар югославского кризиса, он важен. И в спектакле Алексея Крикливого весьма к месту оказывается легкая штора с манящей огнями ночной панорамой Манхэттена. Туда, за занавеску, скрывшую родителей, в конце одной из историй мальчик, до этого разбрызгавший бензин, бросает спичку, а в конце другой палит из пистолета.

Истории заканчиваются смертями. Последняя — смертью родителей, сын которых уехал за лучшей жизнью в сказочную Швейцарию, мотив которой как настоящего парадиза проходит через весь спектакль. В постановке Алексея Крикливого есть пронзительные и трогательные сцены (в особенности, разумеется, те, что связаны с девочкой-собачкой), которые дают возможность записать спектакль в разряд обнадеживающих и несущих положительный нравственный заряд. Однако есть в нем и другая мысль, менее приятная для поборников «доброго и вечного», но очень внятная в новейшей мировой драматургии: глобальное зло и насилие в мире есть лишь продолжение насилия частного, семейного, начинающегося буквально с уличной детской песочницы и продолжающегося за не видимыми окружающим семейными стенами. И сценическая клоунада — хороший метод для того, чтобы научить мужественно смиряться с этим.