Игорь Смольников, «Континент Сибирь»
Знаменитый спектакль театра имени Вахтангова «Война и мир», три вечера шедший на сцене тетра «Глобус», стал, пожалуй, самым эффектным финальным аккордом сценического года. И запустил в просвещенном зрительском сообществе Новосибирска столь же яркую реакцию рефлексии. Спектакль продолжает обсуждаться. «Континент Сибирь» приводит ещё два отзыва в продолжение уже опубликованных оценок увиденного и приглашает продолжить дискуссию тех читателей, которые также хотели бы высказаться.
Екатерина Болдырева, директор Новосибирского государственного художественного музея
— Этот спектакль — очень многогранный зрительский опыт, с большой палитрой оттенков. Причем, даже в плане зрительских ощущений. Сам спектакль, его эмоциональное эхо. И не менее значительный «эмоциональный пролог» — то есть, предощущение, предвкушение. Эта составляющая была хорошо поддержана медиа-миром — все заведомо знали, что идут на яркое событие. Но была, признаюсь, в этом предощущении нота тревоги: насколько органичным станет такой исключительный хронометраж. Всё-таки, почти пять часов даже с двумя антрактами — это макро-масштаб.
Но, как оказалось, всё очень динамично и соразмерно. Спектакль смотрится на одном дыхании — и эта фраза совсем не клише. Конечно, это не детальное воспроизведение толстовского романа — это невозможно даже средствами кино, а в театре — тем более. Но Туминас очень верно распределил приоритеты: исторический эпос, историю большой страны он показал с уровня семьи, дома, рода. Подчеркнуто личностно, через призмы душ и судеб. Такое масштабирование не просто оригинально, оно позволяет рассмотреть толстовских героев с нового уровня эмпатии.
И, кстати, по той же причине спектакль нужно особым образом атрибутировать. Условно говоря, стоит афиши и анонсы снабжать пометкой «Смотреть после книги». Ну, или пометкой «30+» (смеётся).
Объясняю почему: «зумеры», поколение, прошедшее современную школьную программу, в которой роман «Война и мир», так сказать, вынесен за скобки, не сможет ощутить весь «вкусовой букет» этого спектакля. То есть, не прочитав загодя роман, нельзя понять ни уровень эстетической оригинальности спектакля, ни смелость режиссёра в расстановке приоритетов. Например, у людей моего поколения был такой эффект узнавания: «О, неба Аустерлица нет! И Платона Каратаева нет! И толстовская авторская речь в уста Пьера Безухова вложена — а ведь классно получилось, органично». Мой муж характерно пошутил по этому поводу — «А дуб-то где?».
Так вот, чтобы ощутить эстетическую свежесть и деликатность режиссёрской работы, роман нужно как минимум один раз в жизни прочитать. Хотя бы в школе. Да, конечно, для подростка это чтение не самое лёгкое. По этим соображениям его, видимо, и изъяли из нынешней школьной программы. Но, как мне кажется, всё-таки зря. Да, до Толстого нужно дорасти. Но браться за «дорастание», думаю, лучше всё-таки в 15-16 лет, а не в 30. Тогда и степень понимания будет глубже, тоньше — когда твоё читательское восприятие взрослеет и мудреет вместе с тобой. Думаю, при просмотре любой экранизации или театральной инсценировки пара «книга/зрелище» желательна. А при обращении к «Войне и миру» — насущно желательна.
Елена Гончарова, председатель Контрольно-счетной палаты Новосибирской области
— Театр имени Вахтангова в моём списке зрительских симпатий самый любимый из всех столичных. У них очень нестандартное прочтение классики. А ещё у них есть дар, который мне вообще очень импонирует в искусстве — они умеют совмещать почтение к литературному первоисточнику и импровизацию. В меру условностей, в меру цитатной точности. И такой, художнический подход, как в живописи: нарисовано крупными мазками, но при этом — абсолютная узнаваемость. И ещё «воздух», пространство для зрительской рефлексии — приглашение осмыслить, додумать. Возможно, даже внутренне поспорить. В общем, это искусство не просто развлекательно-созерцательное, а именно искусство размышления. Не примитивное. Потому театр Вахтангова — это уже заведомо предвкушение чего-то интересного и глубокого.
Я была на первом из новосибирских показов «Войны и мира» — на том, которому посвящена рецензия «КС». Впечатлений много. Впечатление, пришедшее первым, сразу, ещё в первом акте — ощущение магии времени. Спектакль поставлен год назад, толстовский текст практически в оригинале, но чувство такое, будто всё это — про эти дни. Удивительное ощущение актуальности. Причем, эта актуальность не спекулятивная, не суетная. Для меня в этом спектакле было много зрительских открытий. Виктор Добронравов — удивительная трактовка Андрея Болконского. Я не знала такого Андрея Болконского! И этот образ абсолютно живой и убедительный. Конечно, Евгений Князев в роли Болконского-старшего тоже великолепен — он совершенно по-новому трактует образ. Но моё зрительское потрясение № 1 — это именно Андрей. Второе счастливое потрясение — Павел Попов в роли Пьера Безухова. Не знала его прежде, но теперь буду за ним наблюдать. И, конечно, удивительная, парадоксальная режиссёрская «живопись». Показать бал Наташи Ростовой без танцующей массовки (без самого бала, фактически) и войну без батальных сцен (то есть, без войны) — это потрясающие художественные решения! Эти картины навсегда остаются в памяти. Как и прицельно точные слова Толстого. Которые никак не переписывались — вот, что удивительно.
Наши отношения с этим романом — вообще отдельная тема. Я, как и большинство зрителей, «Войну и мир» после школьных лет не перечитывала. Если к Достоевскому я во взрослом возрасте возвращалась, «Анну Каренину» перечитывала трижды, то роман «Война и мир» стоял, так сказать, на дальней полке памяти. И сейчас, после спектакля мне захотелось вернуться к этому произведению. Думаю, я по-новому увижу и осмыслю многих героев. В общем, я очень рада, что у нас есть театр «Глобус» и Татьяна Николаевна. Во-многом благодаря её энергии и энтузиазму мы видим в нашем городе театральные шедевры. Нам, порой, и столица завидует. Говорю как-то раз друзьям-москвичам: «А я «Кроткую» у нас посмотрела, на малой сцене. Они в ответ: «Вот повезло-то! А мы билеты достать не можем! Практически невозможно это...». У нас очень плотный и живой культурный трафик в пропорциях к размерам города.
