Легкая горчинка сладости

Новосибирский молодежный театр «Глобус» подарил зрителям «Шоколад» — незамысловатую историю в тысячу па, почти без слов рассказывающую о прелестях любви, комичности семейных катаклизмов и закулисных фортелях театрального дела. Вдохновленные самой многообещающей гастрономической метафорой артисты очаровательно шуршали золотистой фольгой и не без кокетства демонстрировали публике модный ретро-стиль.

Хореограф-постановщик из Москвы Татьяна Безменова упорно наводила фокус на пластику человеческого тела, а материал не без кокетства сопротивлялся, расплываясь в скупой геометрии сценографического фэн-шуя. Получилась миленькая вещица с натянутым сюжетом и ностальгически выверенным саундтреком, за приятностью которой не прослеживается ничего больше, но, похоже, публику эта легкость режиссерско-хореографической мысли вполне устраивает.

На подступах к пластическому спектаклю «Шоколад» главный режиссер театра «Глобус» неоднократно подчеркивал подключение к популярной театральной тенденции. Пластический театр как жанровая разновидность драматического театра действительно является одним из наиболее актуальных направлений современного искусства. Как никогда востребованные на стыке жанров и форм драматические актеры сегодня с успехом вторгаются в высокие хореографические сферы и с завидной регулярностью демонстрируют публике новые возможности прекрасного, скрытые в человеческом теле. Разумеется, позволить себе адекватный пластический эксперимент могут далеко не все драматические коллективы. У труппы новосибирского «Глобуса» для освоения новых горизонтов имелось все необходимое: и желание, и данные, и традиция (поклонники театра еще не успели забыть музыкально-пластические опыты студии пластики 1980–1990-х гг.), и постоянная практика (глобусовцы имеют в репертуаре не только множество драматических спектаклей со сложной пластической композицией, но и мюзиклы, где танец выступает одним из трех китов), и идеально подходящая для драматического неформата малая сцена. Но воспользоваться этим в полной мере хореографу-постановщику не удалось.

Dance-ассорти «Шоколад» в постановке Татьяны Безменовой — одно из тех театральных повествований, предвкушение которого приносит гораздо большее удовольствие, нежели само употребление «продукта». Яркая обертка глобусовского «Шоколада» обещает взрыв искушенных театральных рецепторов, гастрономический экстаз и буйство вкусов, а содержание (или скорее содержимое — раз уж речь идет о лакомстве), как водится, уравновешивает рекламные порывы. Эта плитка «Шоколада» в меру вкусна, вполне съедобна и наверняка соответствует ГОСТу, но ожидать от нее изысканности вкуса, гастрономической тайны или ювелирно вылитой формы не приходится. Не вошли в состав глобусовского деликатеса и такие замечательные ингредиенты, как внятная драматургия и композиционная цельность. Потеря отдельных звеньев совершенно точно не нанесет спектаклю непоправимый урон. Кажется, будто компоненты своего ассорти Татьяна Безменова собирала не потому, что видела в их наличии подлинную необходимость, а для того, чтобы не продавать «коробку» полупустой. И укладывала их драмузор исключительно ради девчачьей красивости, что само по себе имеет право на существование, но профессиональной сцене соответствует с трудом — petits jeux.

Начнем, пожалуй, с названия. Накануне премьеры хореографу-постановщику без конца задавали один и тот же вопрос: «Почему именно „Шоколад“?» И госпожа Безменова терпеливо объясняла, что шоколад — это замечательно передающая суть жизни и театра метафора, в которой есть и горечь поражений, и сладость побед, и прочая. На самом деле привязка к шоколаду в «Шоколаде» надуманна. Подобную метафорическую раскладку можно было проделать на десятке других гастрономических, окологастрономических и не гастрономических вовсе артефактов. Но шоколад — самая перспективная, вкусная, понятная, легко разрабатываемая и продаваемая тема. При слове «Шоколад» у публики тут же начинается обильное слюноотделение, извилины мозга застывают в томном изгибе аппетитной надежды, и сомнений в выборе спектакля просто не возникает. Прибавьте к этому выполненные в виде плитки шоколада театральные программки и прилагающиеся к ним миниатюрные плитки настоящей «пищи богов», бьющий в фойе шоколадный фонтан и дополняющие его лакомства — фрукты в шоколаде, пончики в шоколаде, трюфели шоколадные и, наконец, горячий шоколад.

С названием спектакля маркетинговая стратегия подачи пластического опуса сочетается отлично. Но в рамках спектакля связь с шоколадом выглядит как product placement повинность. «Шоколад» Татьяны Безменовой — это десяток танцевально-драматических новелл, в каждой из которых в обязательном порядке фигурирует шоколад. Его используют как театральный реквизит, приманку, искушение, подарок возлюбленным, объект рекламных съемок и даже высшую материальную ценность c той же слабо аргументированной (если не маниакальной) настойчивостью, с какой героиня Ренаты Литвиновой поглощает в своем полном метре коньяк «Старый город», актеры семейных ситкомов употребляют витамины и детские творожки, Жорж Милославский в «Иване Васильевиче» предлагает хранить деньги в сберегательной кассе, а герои второй «Иронии судьбы» пользуются услугами «Билайна», едят майонез Calve и наводят марафет при помощи косметики «Фаберлик».

Возможно, формальная привязка к шоколаду не бросалась бы в глаза, если бы, как говорили мультипликационные герои Марка Розовского, в контексте данного художника не отсутствовал подтекст. В «Шоколаде» представлено плоскостное отображение истории (точнее, ее эмбриона, потому как полноценного рассказа у постановщика не выходит), которая сулит открыть изнанку театрального мира, но дарит лишь набор сюжетных трюизмов. Мечется в муках творчества Режиссер (Владимир Алексейцев). Утопает в пафосе Мегазвезда (Алексей Кучинский). Пытается пристроиться к чужим славе и деньгам бездарная Красавица (Ирина Камынина). Преображается в Кармен при пустом зале Уборщица (Нина Квасова). Рвет и мечет вырвавшийся из образа Суфлера ревнивый Хосе (Иван Басюра). Каторга репетиций, ажиотаж премьер, угар банкетов, боль и одиночество провалов. То же самое происходит, когда актеры меняют маски, превращаясь из персонажей театрального мира в обыкновенных обывателей. Муж бегает от жены к любовнице и наоборот. Хитрая бестия обводит вокруг пальца Нефтяного магната. Воркуют и ссорятся влюбленные. Обещает отдохновение Женщина-Мечта и т. д. Элементарные чувства, танцевальные движения, а кругом, конечно же, шоколад, шоколад, шоколад.

В целом получается набор наживуленных друг на друга сюжетиков, созданных как сплав пантомимы, характерного, классического, современного танца и различных видов сценического движения, что, безусловно, соответствует жанровому определению «Шоколада» — dance-ассорти, но на самом деле не несет в себе никакой жанровой определенности. С тем же успехом «Шоколад» можно было определить как пантомим-микс (тем более что пластическая доминанта спектакля действительно склоняется в сторону пантомимы), танц-подборку или дансинг-смесь. Все эти словесные конструкции также не предполагают насыщенной драматургии, разработки конфликта и безостановочного действия и сигнализируют не столько пластический театр, сколько театр движения. 
Спектакль госпожи Безменовой выстроен так, словно постановщику очень-очень хочется, чтобы его работа была понята и понравилась всем. И не просто всем, а всем-всем-всем. В результате «Шоколад» получается робким и даже несмелым в своем пластическом решении. Язык пластики этого спектакля оказывается не настолько богатым, чтобы исключить необходимость в словах, не настолько выразительным, чтобы избежать актерской работы на публику, и не соответствующим языку и эстетике современного пластического театра. Хореограф-постановщик ставит перед глобусовскими актерами очень скромную задачу, задействовав в лучшем случае половину потенциала труппы. Не нацеленный на творческий риск «Шоколад» выезжает на наивном обаянии сюжета, очаровании молодости, легкости послания и по-прежнему трендовом ретро, которым умиляют и сценографическое решение, и цветовая палитра, и костюмы (сценическое решение и костюмы Каринэ Булгач), и музыкальное оформление из «любимого». При всем том «Шоколад» выступает замечательным мостиком, который удалось протянуть хореографу и его команде от драматического репертуара к серьезному драматическому эксперименту. Театр готов, и зритель, бесспорно, найдется, осталось заполучить мастера.