Красноярские актеры разделись на новосибирской сцене до трусов

Три действия спектакля были не похожи один на другой ни по накалу чувств, ни по силе игры актеров. Лишь в последнем акте красноярцы открыли зрителю не только душу, но и тело.

В первом действии зрители знакомятся со странной теткой-музыковедом (Наталья Горячева), которая рассказывает о Брамсе и шикает на появляющихся на сцене персонажей пьесы. Когда, наконец, музыковед заканчивает свою лекцию и разрешает начать спектакль, зрители видят молоденькую девушку в псевдоисторическомплатье. Элли Дэн (Анастасия Медведева) приезжает в гости к миссис Гессионе Хешебай (Елена Привалихина) и становится первой заложницей дома-корабля, на котором среди житейский бурь тонет семья капитана Шотовера. Впрочем, сама Элли дает новому пристанищу другое название — «дом, где разбиваются сердца». Каждый, кто преступает порог дома капитана Шотовера, одновременно разбивает свое сердце и разбивает сердца других. Любовные отношения здесь переплетаются в тугой узел, развязать который не под силу никому. Да и развязывать незачем — кроме жестоких игр в любовь у обитателей дома-корабля не осталось другого смысла жизни. Самое странное — зритель не ощущает сочувствия к этим холодным и потерянным персонажам, первое действие почти не трогает и вызывает желание уйти, не досмотрев спектакля.

Ощущения меняются во втором действии. Музыковед откровенно смешна в новом рыжем парике и успешно завязывает диалог со зрителем. Когда она в пятый раз повторяет даты жизни Бетховена, люди с первого ряда начинают ей подсказывать. Она объявляет: «Действие второе, не последнее». Актеры меняют костюмы и вот дамы предстают перед нами не в вечерних нарядах начала 20 века, а в современных элегантных костюмах, в которых, кажется, они чувствуют себя на сцене гораздо свободней, от чего начинают играть в полную силу, выплескивая на зрителей полную гамму эмоций. Мягкая и кукольно неживая Элли из первого действия становится безжалостной стервой, но при этом настоящей и искренней. Капитан Шотовер (Валерий Дьяконов) из черствого старика превращается в мудрого и понимающего отца семейства. И только в этот момент зрителей начинает захватывать история потерянного поколения, чей удел мучительно искать смысл жизни и не найдя его, надеяться на скорую смерть.

И снова действие прерывает музыковед. Такой впечатление, что режиссер боится оставлять публику наедине с серьезными проблемами и добавляет в спектакль веселую барышню, чтобы смягчить горечь основного действия. Звучит современная английская песня, и она начинает читать перевод. Дойдя до нецензурной лексики, она извиняется и замечает: «Вопиющий непрофессионализм!». Зал взрывается от хохота и снова погружается в запутанную и никчемную жизнь обитателей дома-корабля.

Третий акт тоже открывает музыковед, которая рассказывает о Бетховене. «Третье действие. Больше не будет» — предваряет она выход персонажей пьесы. Перед зрителем семейство капитана и гости дома в ночных рубашках и пижамах. Все обитатели дома примиряются друг с другом, им больше нечего скрывать. Оголив свою душу, мужчины начинают снимать одежду, пока не остаются в одних трусах. Именно в таком виде героев пьесы застает война. Над домом-кораблем летают вражеские самолеты, вокруг бомбежка, но никто не прячется в подвал. Все с упоением ждут смерти, как единственного решения всех проблем.

— Вы слышали взрывы? А этот звук в небе? Чудесно! Точно настоящий оркестр! Бетховен

— Вот правда, Гесиона, это Бетховен.

Война решает проблему жителей дома, им больше не зачем искать смысл жизни. Чувствуя как смерть, коснувшись их слегка, прошла мимо, они ощущают прилив сил и невероятный экстаз.

— Миссис Хэшебай, но какое замечательное ощущение! Я думаю, может быть, они завтра опять прилетят.

Элли (сияя в предвкушении этого):

— Ах, я тоже думаю!

Сам Бернард Шоу пьесу «Дом, где разбиваются сердца», считал «Фантазией в русском стиле на английские темы», поскольку семейные перипетии дома-корабля очень близки по духу «Вишневому саду» Антона Чехова. Красноярский драматический театр им. А. С. Пушкина актуализировал русский мотив совсем по-другому, добавив музыковеда — персонажа явно советского. Наверное, этим режиссер хотел показать универсальность и вневременную актуальность пьесы Бернарда Шоу. Актриса, сыгравшая роль музыковеда, вносила свой шарм в постановку, однако ее появление в пьесе никак не оправдано, как и демонстрация нижнего белья мужских персонажей. Избыточный комизм снимает всю трагичность ситуации, и зритель уходит из зала не испытав катарсиса и не разбив свое сердце.