Любовь Щербаненко, «Ведомости»
«Кому влетит, если „Летит“ пролетит?»
— каламбурили поклонники театра «Глобус» на
встрече с
творческой группой постановки «Летит» в
попытке придумать самый интересный вопрос из
зала.
Впрочем, вряд ли кто из «зрителей», пришедших на эту встречу в книжный магазин «Капиталъ», желали такой судьбы премьере по современной пьесе Оли Мухиной, которая выйдет на малой сцене театра уже сегодня.
«Думаю, для многих имя драматурга, который 15 лет назад взорвал театральную общественность, малоизвестно, — начал общение с публикой главный режиссёр „Глобуса“ и постановщик спектакля „Летит“ Алексей Крикливый. — Оля Мухина совершенно дивный человек. И с Новосибирском ей везёт. Почти полное собрание сочинений скоро будет здесь представлено в живом виде. Когда-то у нас был спектакль „Ю“, Аня Зиновьева в „Старом доме“ год назад выпустила спектакль „Таня-Таня“. И вот сейчас последняя на сегодняшний день пьеса (Оля не так часто пишет), она 2004 года. Тексты Оли Мухиной отличаются поэтическим строем. Они интересны, загадочны, полуабсурдны, но в любом абсурде есть зона такой правды... Это действительно хорошие тексты. В нашей пьесе несколько совершенно прекрасных сцен, от которых вибрирует сердечко, благодаря которым можно думать об этой пьесе как о литературе. Часть вторая, которая называется „Трепет“, очень человечная, очень тонкая и грустная. И именно человеческие темы — это то, что является ценностью этого текста».
За последний год пьеса была экранизирована, но пока так и не дошла до проката. Зато добралась до подмостков США и Чехии, где была с успехом поставлена. «У этого текста есть очень важная особенность, — отмечает Алексей Михайлович. — Это одна из сложностей и радостей одновременно. Текст не совсем авторский. Оля взяла диктофон и задавала вопросы 15 своим друзьям — артистам, режиссёрам. Из обрывков их фраз она сложила текст. У технологии есть название — вербатим. Технология не новая, но всё время к ней происходит возвращение. Недавно в „Фейсбуке“ я прочитал у драматурга Михаила Угарова, который вернулся недавно из США, что американцы сейчас считают вербатим трендом этого театрального сезона. Очень смешно, потому что у нас этот тренд был лет десять назад. Технология вербатим, когда мы берём живые показания людей, записываем их на диктофон, расшифровываем, а потом конструируем из них текст, пошла из Англии. В нашей истории участвуют восемь человек. Им за 20. И по идее автора они либо уже успешные, либо им светит прекрасная карьера в ближайшем будущем».
Что касается жанра произведения, то Алексей Крикливый не то в шутку, не то всерьёз относит пьесу к «производственной драме»: «Герои работают на телевидении, в кафе, в милиции... Когда эти производства сталкиваются, и возникает драма. А иногда и комедия. Вот такая жизненная история. Объяснить сегодняшние пьесы и подогнать их под единый жанровый подзаголовок: драма, комедия, трагедия — невозможно. Мы существуем в таком времени, когда эстетические принципы меняются. Границы жанров плавающие. Как это назвать? Компот? Коллаж?»
