Это зеркало не льстит

Алексей Крикливый, являющийся также автором сценографической идеи и музыкального оформления этого спектакля, продолжил в нём тему таких своих постановок, как «Наивно. Sупер» и «Simейные истории», которых мы, красноярцы, не видели, но зато нам памятны другие его замечательные спектакли, рождённые здесь, на сцене пушкинского театра: «Одновременно», «Великодушный рогоносец», «Похороните меня за плинтусом». Всем этим работам свойственны личностное начало, исповедальность, лиризм, душевная распахнутость, шокирующая искренность. Кстати, очень жаль, что мы упустили такого талантливого художника, ярко и оригинально дебютировавшего у нас, в Красноярске...

Впрочем, вернёмся к «Толстой тетради». Время и место действия не названы ни в романе, ни по ходу спектакля, но можно предположить, что эта история, похожая на универсальную притчу, произошла в одной из европейских стран, оккупированных фашистами в годы Второй мировой войны. Чтобы спасти сыновей-близнецов от голода, любящая мать (артистка Екатерина Аникина) пристраивает их к проживающей в деревне сварливой бабушке (заслуженная артистка России Тамара Кочержинская), которую все в деревне не зря называют ведьмой. Выросшие в атмосфере материнской любви и ласки, не расстававшиеся прежде друг с другом ни на минуту, как сиамские близнецы, эти братья-подростки (артисты Никита Сарычев и Иван Басюра) оказываются вдруг в атмосфере неприязни и тупой агрессии. Чтобы не пропасть в этом мире, они занимаются самовоспитанием и самообразованием, упорно и настойчиво закаляют душу и тело, разрабатывают даже новые десять заповедей, которым следуют неукоснительно и почти маниакально. На наших глазах происходит преображение некогда нежных и трогательных пай-мальчиков в жёстких и даже жестоких (если того требуют обстоятельства) зверьков.

Закалив свою волю убийством курицы, в дальнейшем братья весьма безжалостны и к людям. Даже мать свою они отвергают, и она погибает от взрыва снаряда на их глазах. Отец (артист Владимир Дербенцев) становится жертвой их хладнокровного расчёта, и через его труп один из братьев уходит за границу, а второй остаётся в доме бабушки, чтобы завершить все намеченные дела. Эта ледяная рассудочность вызывает ужас и оторопь, хотя если разобраться в логике их поступков, они не совершают ни одной ошибки. И что поразительно — даже самые жестокие сцены не подавляют, не угнетают, а словно проясняют зрение, закаляют душу, избавляя её от иллюзий. Эти дети пугают лишь потому, что театр показал их нам крупным планом.

Как бы глазами близнецов мы видим и ворчливую бабушку, и проживающего в её доме простодушного денщика (артист Руслан Вяткин), больше похожего на Швейка, чем на солдата-захватчика, и несчастную дурочку по кличке Заячья Губа (артистка Анна Михайленко), ставшую жертвой «воинов-освободителей», и сластолюбивого лукавого кюре (заслуженный артист России Лаврентий Сорокин), и служанку (заслуженная артистка России Ирина Нахаева), с которой влюблённые в неё братья тоже обошлись весьма жестоко...

Очень удачным кажется сценографическое решение спектакля — аскетичное, минималистское, с преобладанием холодного белого цвета. Сцена напоминает операционную или даже прозекторскую, где производится без наркоза (то есть без умиления и сострадания) вскрытие, препарирование человеческих душ. В этом мире все «хороши» — и отцы, и дети, и захватчики, и освободители. В каждой жертве сидит палач. Никаких иллюзий, никакой политкорректности, никакого заигрывания со зрителем, никаких уступок нашим сентиментальным ожиданиям. Может, в этом и заключается настоящий, трезвый гуманизм?