Терпение и труд – зрителя ждут

«Глобус» — особенный театр. Нигде в Новосибирске нет такого разнообразия детских спектаклей и постановок русской классики (на которые так часто водят школьников их классные руководители). Поэтому многие новосибирцы впервые познакомились с театром именно в «Глобусе», ещё в детстве. С этими воспоминаниями теперь связана горячая ностальгия и, главное, представление, каким вообще должен быть театр.

Благодаря этому «Глобус» популярен. Благодаря этому многие чувствуют себя здесь как дома и поход на глобусовский спектакль считают приятной традицией. Но также из-за этого репертуар театра крайне однообразен. Чувствуется конкретный акцент на привычное: сказки, классику или «что-то светлое и про любовь». Это легко проследить по прошлогодним премьерам: детский «Перья и хвосты», «Игрок» по Достоевскому и два трогательных спектакля «про чувства» («104 страницы про любовь» и «Пианисты»), такие, чтобы «задуматься, когда выйдешь из зала». Но новую постановку трудно назвать типичной для «Глобуса».

Вряд ли «Русский роман» изначально позиционировался руководством театра как эксперимент. На спектакль делали ставку: в нём звёздный актёрский состав, он, на секундочку, про Льва Толстого (а Лев Толстой же — наше всё, многим точно будет интересно), в его создании участвовали такие люди, про которых просто необходимо говорить отдельно. Режиссёр «Русского романа» — Марат Гацалов (Москва). До этого в «Глобусе» он поставил «Август: графство Осейдж» (по-моему, лучший глобусовский спектакль на малой сцене), за который в 2013 году получил «Золотую маску», самую известную российскую театральную премию. Композитор тоже из Москвы — Сергей Невский. Ранее он, например, сотрудничал с Кириллом Серебренниковым: был куратором проекта «Платформа», писал музыку для спектакля «Человек — подушка» в МХТ и фильма «Юрьев день». А одноимённую пьесу, которая стала основой спектакля, написал Марюс Ивашкявичюс — литовского автора наградили премией «За лучшую работу драматурга» на последней «Золотой маске».

Однако к концу премьерного показа из зала ушла четверть зрителей, автор этого текста тоже досидел с трудом, но тем не менее считает «Русский роман» важным и нужным спектаклем для «Глобуса» и его публики. Ну а теперь по порядку.

«Русский роман» рассказывает про жизнь и творчество Льва Толстого, причём реальные персонажи — его родственники — переплетены с героями из творчества Льва Николаевича. Главная героиня спектакля — Софья Толстая (Людмила Трошина), главная драма — каково это, быть женой гения. Толстая одета во всё чёрное, меланхолична; Лев Николаевич же на сцене так и не появляется, чувствуется только его образ. Изначально в пьесе Ивашкявичюса крайне запутанный нарратив (и композиционно, и смыслово): сцены увесистые, из-за обилия текста смысл быстро размывается. Внимание больше концентрируется на визуальном решении спектакля и музыке. О каждой из этих сторон интересно поговорить отдельно.

Всё действие вынесено на передний план — глубина сцены минимальная. Холодно-белый задник, декорации в виде 2-D предметов: минималистично, но точно в цель. Особенно хорошо декорации передают крестьянскую атмосферу: огромный зелёный подсвеченный квадрат по центру задника как символ Ясной поляны Толстого и знаменитые цветные фотографии Прокудина-Горского для изображения крестьян (реальные снимки выглядят куда естественнее, чем стилизованные картинки). И всё было бы в этом аспекте идеально, если бы не одна техническая особенность: после каждой сцены, чтобы сменить декорации, закрывался занавес. То есть сидишь ты, поражаешься сочетанием света и декораций, а тут выезжают эти бордовые шторы. Настроение улетучивается, а рука невольно тянется ко лбу за характерным жестом.

Ещё один мощнейший элемент спектакля — его аудиальное оформление, которое создал Сергей Невский. Иногда это народно-балалаечные мотивы, иногда жуткие, искажённые стоны. Есть и шум поезда, и помпезные барочные партии, и сентиментальная мелодия на расстроенном рояле, каждая сцена становится вдвое сильнее и тоньше с этими звуками.

К антракту плотные разговорные сцены (которые перебиваются, как мы помним, красным занавесом) всё же напрочь убивают внимание. И даже при желании это нельзя назвать намеренной медитативностью, действие просто затянуто. Но потом с каждым присутствующим в зале случается одна сцена, ради которой — я твёрдо убеждён — уже стоит идти на «Русский роман».

Первое действие заканчивается психоделическим видео, кардинально контрастирующем со всем, что происходило на сцене до него. На экране изображены макро-кадры человеческой кожи, женских плеч, ключиц, глаз. Они рвано перебиваются абстрактными вставками флуоресцентно-кислотных цветов. И всё это под шумно-шуршащие звуки, тревожные завывания и выразительный женский шёпот, производящий АСМР-эффект. Один за одним из зала уходят люди. Остальные перешёптываются — естественная защитная реакция на видео, которое давит на тебя буквально физически.

Второе действие ещё более монотонное, с ещё большей текстовой насыщенностью. Может, единственное сильное эмоциональное подкрепление в нём — появление Черткова, персонажа Лаврентия Сорокина. Сорокин в принципе благодаря своей харизме всегда играет максимально убедительных подлецов, но здесь мистические фиолетовые тени и мрачный вой на фоне вдвойне усиливают ощущение.

То есть всё в «Русском романе» контрастно. С одной стороны, эстетически выточенная и даже смелая сценография, уместное использование видеопроекции, умная, проницательная музыка. Но это пиковые всплески восторга. В основном же: огромные диалоги, толстый слой психологизма, и так три с половиной часа; от спектакля очень устаёшь.

Не знаю, как долго «Русский роман» будет в репертуаре «Глобуса» (даже с премьерного показа ушли почти 200 человек.) Это, очевидно, совсем не коммерческий спектакль, и я мало представляю себе человека, для которого бы он смог стать любимым. Но «Русский роман» — это не про коммерцию, не про категорию нравится/не нравится. Это про воспитание зрителя.

У «Глобуса» самый однородный и удобный репертуар среди крупнейших театров города, и настало, видимо, время выводить зрителей из зоны комфорта. Чтобы научиться продираться сквозь спектакль. Чтобы каждому просидеть эти самые 3,5 часа и выискать для себя свои персональные симпатии. Чтобы забыть раз и навсегда этот чудовищный тезис, что в театр нужно идти, чтобы отдохнуть, и чтоб красиво ещё было, а в конце все обязательно счастливы, и звучит радостная музыка.

Так что, важный шаг.